Противник марии стюарт нокс. Христианская Онлайн Энциклопедия. Джон Нокс и Мария Стюарт

-24 ноября г.) - крупнейший шотландский религиозный реформатор XVI века , заложивший основы пресвитерианской церкви .

Молодые годы

Джон Нокс родился в семье небогатых дворян в пригороде Хаддингтона в Лотиане . Там же получил и начальное школьное образование . В 1522 году поступил в университет Глазго , а в 1531 году – в университет Сэнт-Эндрюс, где обучался у знаменитого теолога Джона Мэйджера. Помимо основного обучения, Нокс заинтересовался исследованием истории Священного Писания . Он знал греческий и иврит, что помогало ему в исследовании религиозных текстов, а также изучал труды первых христианских философов: Августина и Иеронима . В начале 1540-х гг. он был рукоположен в сан католического священника и начал службу в одной из приходских церквей Лотиана.

Последний период жизни

Вернулся Джон Нокс в Шотландию незадолго до свержения Марии Стюарт в г. Именно ему поручили организацию богослужения во время коронации сына королевы, годовалого Якова VI . Новое правительство регента Морея , хотя и провозгласило курс на осуществления протестантских преобразований, однако, не нуждалось в радикализме Нокса. Поэтому самый влиятельный шотландский реформатор не занял достойного его места в новой системе власти, оставшись приходским священником церкви Св. Жиля. В г., когда Эдинбург захватили сторонники свергнутой Марии Стюарт, Джон Нокс был вынужден переехать в Сент-Эндрюс. В столицу он вернулся лишь в г., накануне своей смерти.

Джон Нокс, поражающий современников своим истовым религиозным чувством и неспособностью к компромиссам с совестью, стал для шотландцев почти пророком. Пресвитерианская церковь окончательно оформилась уже после смерти Нокса, в конце XVI века , однако именно он стал её отцом-основателем.

Потомком Нокса был президент США Джеймс Нокс Полк .

Напишите отзыв о статье "Нокс, Джон"

Литература

Laing, David, ed. (1895), The Works of John Knox , Edinburgh: James Thin, 55 South Bridge , .
Melville, James (1829), Diary of James Melville , Edinburgh: Bannatyne Club , .
Guy, John (2004), My Heart is my Own: The Life of Mary Queen of Scots , London: Fourth Estate, ISBN 9781841157528 .
Kingdon, Robert M. (1995), "Calvinism and resistance theory, 1550–1580", in Burns, J.H., The Cambridge History of Political Thought 1450–1700 , Cambridge: Cambridge University Press, ISBN 0521477727 .
MacGregor, Geddes (1957), The Thundering Scot , Philadelphia: The Westminster Press, OCLC .
Marshall, Rosalind (2000), John Knox , Edinburgh: Birlinn, ISBN 9781841580913 .
Reid, W. Stanford (1974), Trumpeter of God , New York: Charles Scribner"s Sons, ISBN 0-684-13782-8 .
Ridley, Jasper (1968), John Knox , Oxford: Clarendon Press, OCLC .
Warnicke, Retha. M. (2006), Mary Queen of Scots , New York: Routledge, ISBN 0-415-29183-6 .

Примечания

Ссылки

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
// Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. - СПб. , 1907-1909.

Отрывок, характеризующий Нокс, Джон

Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.

Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.

Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.

Молодые годы [ | ]

Джон Нокс родился в семье небогатых дворян в пригороде Хаддингтона в Лотиане . Там же получил и начальное школьное образование . В 1522 году поступил в университет Глазго , а в 1531 году – в университет Сэнт-Эндрюс , где обучался у знаменитого теолога Джона Мэйджера . Помимо основного обучения, Нокс заинтересовался исследованием истории Священного Писания . Он знал греческий и иврит, что помогало ему в исследовании религиозных текстов, а также изучал труды первых христианских философов: Августина и Иеронима . В начале 1540-х гг. он был рукоположен в сан католического священника и начал службу в одной из приходских церквей Лотиана.

Последний период жизни [ | ]

Памятник Ноксу в Глазго

Вернулся Джон Нокс в Шотландию незадолго до свержения Марии Стюарт в 1567 г. Именно ему поручили организацию богослужения во время коронации сына королевы, годовалого Якова VI . Новое правительство регента Морея , хотя и провозгласило курс на осуществления протестантских преобразований, однако не нуждалось в радикализме Нокса. Поэтому самый влиятельный шотландский реформатор не занял достойного его места в новой системе власти, оставшись приходским священником церкви Св. Жиля. В 1570 г., когда Эдинбург захватили сторонники свергнутой Марии Стюарт, Джон Нокс был вынужден переехать в Сент-Эндрюс. В столицу он вернулся лишь в 1572 г., накануне своей смерти. Кладбище

Крупнейший шотландский религиозный реформатор XVI века, заложивший основы пресвитерианской церкви.
Джон Нокс (John Knox) родился в семье небогатых дворян в пригороде шотландского города Хаддингтон (графство Лотиан). Вероятно, в юности Нокс обучался у известного шотландского гуманиста Джона Мейджора в университете Глазго. В начале 1540-х годов он был рукоположен в сан католического священника и начал службу в одной из приходских церквей Лотиана. Под влиянием проповедей Джорджа Уишарта в 1545 году Нокс перешел в протестантство. В конце 1545 года Уишарт был арестован сторонниками кардинала Битона и вскоре казнен. В отместку за смерть Уишарта радикальные протестанты захватили замок Сент-Эндрюс и казнили кардинала. Нокс прибыл в Сент-Эндрюс и здесь началась его карьера в качестве протестантского проповедника.

В конце 1547 года Сент-Эндрюсский замок был взят штурмом французским экспедиционным корпусом, организаторы убийства кардинала, а вместе с ним и Джон Нокс были схвачены и отправлены во Францию отбывать наказание на галерах. Полуторогодовая служба на галерах подорвала здоровье проповедника, но не изменила его взгляды.

В 1549 году Нокс получил свободу и отправился в Англию, где в это время активно осуществлялись протестантские реформы короля Эдуарда VI, заложившие фундаментальные принципы англиканской церкви. Нокс продолжил работу проповедника. В это время его уже не удовлетворяла епископальная система, сохранившаяся в англиканстве, Нокс все более склонялся в сторону радикального кальвинизма, отрицающего особое священство епископов.

После смерти Эдуарда VI в 1553 году на английскийский престол вступила католичка Мария I Тюдор. Это вызвало эмиграцию английских протестантов на континент. Нокс уехал в Швейцарию, где поселился в Женеве, европейском центре кальвинизма. Периодически он также посещал Шотландию. Во время этих поездок ему удалось обратить в протестантство большое число шотландских горожан и дворян, а также таких влиятельных аристократов, как граф Аргайл, лорд Лорн и лорд Джеймс Стюарт (будущий граф Меррей). В период проживания в Женеве Нокс опубликовал памфлет «Трубный глас против чудовищного правления женщин» ("The First Blast of the Trumpet Against the Monstrous Regiment of Women"), в котором он осудил феминизм/матриархат и выступил с идеей о вредоносности женщин-правительниц государств.

В 1557 году Нокс переехал во Францию, где встретил известие о смерти Марии Тюдор и вступлении на престол Елизаветы I. В Англии вновь сложились благоприятные возможности для развития протестантства, однако королева Елизавета I не желала допускать в свои владения автора «Трубного гласа». Узнав об отказе королевы от выдаче ему разрешения на возвращение в Англию, Нокс заявил, что «Англия, отказываясь от меня, отказывается от друга», и 2 мая 1559 года прибыл в Шотландию.

11 мая 1559 года Джон Нокс дал проповедь в церкве св. Иоанна в шотландском городе Перте. Он выступил против католического идолопоклонства и незаконности правления регента Шотландии - Марии де Гиз. Эта проповедь вызвала восстание горожан, которое быстро перекинулось на другие области Шотландии и стало началом протестантской революции. К восставшим присоединилась крупная знать (граф Аргайл, лорд Джеймс Стюарт (граф Меррей), герцог Шателеро и граф Хантли), была сформирована армия, которая захватила Эдинбург. По инициативе Нокса восставшие обратились за помощью к Англии, в страну были введены английские войска. Война между английской и французской армиями в Шотландии завершилась 6 июля 1560 года Эдинбургским миром и выводом иностранных войск из страны. 11 июня 1560 года умерла Мария де Гиз, что означало победу революции.

В конце 1560 года парламент Шотландии под влиянием Джона Нокса провозгласил запрещение католической доктрины и обрядов, принял протестантский символ веры и утвердил «Книгу дисциплины» о порядке протестантского богослужения. Таким образом протестантство было утверждено в качестве государственной религии Шотландии. Началось формирование новой церковной организации с опорой на приходские церкви и системой «супреинтендантов», призванных заменить епископальное устройство. Именно в этот период Нокс начал работу над своим фундаментальным трудом «История Реформации», который благодаря вложенной в него реформаторской страсти на протяжении нескольких веков оставался одной из наиболее влиятельных работ по протестантству.

В 1561 году в Шотландию прибыла из Франции королева Мария Стюарт. Ее возвращение на родину было враждебно встречено Джоном Ноксом. Группирующиеся вокруг него радикальные протестанты потребовали брака королевы с одним из своих лидеров, Джеймсом Гамильтоном. Отказ Марии спровоцировал восстание радикальных протестантов, которое однако было быстро подавлено правительством. Нокс неоднократно встречался с королевой, но так и не нашел с ней общего языка. Радикализм Нокса оттолкнул от него часть его бывших сторонников, не готовых признать провозглашенную реформатором доктрину права нации на свержение законного монарха.

Тем не менее на протяжении всего правления Марии Стюарт (1561-1567) Джон Нокс оставался самым непримиримым противником королевы. Он постоянно возбуждал прихожан против католических богослужений при дворе, считая Марию агентом папской власти и идолопоклонницей. Отношения Нокса и королевы хорошо иллюстрирует тот факт, что реформатор с восторгом принял сообщение о заговоре против Марии Стюарт и убийстве Риччо, за что был вынужден покинуть Эдинбург, где со времен революции занимал пост священника церкви Св. Жиля, и укрыться в Англии.
Среди шотландских пресвитериан было популярным сравнение взаимоотношений Джона Нокса и королевы Марии с противостоянием библейского пророка Илии царице Иезавели.

Джон Нокс вернулся в Шотландию незадолго до свержения Марии Стюарт в 1567 году. Именно ему поручили организацию богослужения во время коронации сына королевы, годовалого Иакова VI. Новое правительство регента Меррея, хотя и провозгласило курс на осуществления протестантских преобразований, однако не нуждалось в радикализме Нокса. Поэтому самый влиятельный шотландский реформатор не занял достойного его места в новой системе власти, оставшись приходским священником церкви Св. Жиля. В 1570 году, когда Эдинбург захватили сторонники свергнутой Марии Стюарт, Джон Нокс был вынужден переехать в Сент-Эндрюс. В столицу он вернулся лишь в 1572 году, накануне своей смерти.

Джон Нокс, поражавший современников своим истовым религиозным чувством и неспособностью к компромиссам с совестью, стал для шотландцев почти пророком. Пресвитерианская церковь окончательно оформилась уже после смерти Нокса, в конце XVI века, однако именно он стал ее отцом-основателем.

Потомком Нокса был президент США Джеймс Нокс Полк.

Попытки переложить оригиналы и классику на новый лад приносят, как правило, лишь разочарование. Тем приятнее когда ремейк не уступает или как минимум выполнено не менее достойно. Таким неожиданным сюрпризом стала трагикомедия «Мария Стюарт» на сцене площадки "Скороход" в Петербурге.
Что же так приятно удивило меня и тронуло? .

"Стильные кожаные куртки вместо парчи, рок и электронный саунд в качестве звукового оформления, видеоинсталляции – нет, история Марии Стюарт не преданье старины глубокой. Создавая искусственные образы самих себя в социальных сетях и модных луках, мы все еще предпринимаем попытки сбежать от самих себя..."
(арт-журнал "Около" о спектакле "Мария Стюарт")

На мой взгляд, Игорь Грабузов в роли Джона Нокса, пожалуй самая яркая звезда затмивший своей игрой практически всех.

"Джон Нокс - шотландский религиозный реформатор. Противник Марии Стюарт.

Получил сан католического священника, но перешёл в протестантство. Был арестован и полтора года работал на галерах, что подорвало здоровье. Ярый противник женщин у власти, выпустил памфлет «Трубный глас против чудовищного правления женщин». Возглавил протестантскую революцию в Шотландии, в результате которой официальной религией в католической, до тех пор, стране стал протестантизм. На протяжении всего правления Марии Стюарт Джон Нокс оставался её самым непримиримым врагом. С восторгом принял сообщение о заговоре против Марии Стюарт и убийстве Риччо, из-за чего был вынужден покинуть Эдинбург и укрыться в Англии. Вернулся в Шотландию незадолго до свержения Марии Стюарт в 1567 г. Именно ему поручили организацию богослужения во время коронации сына королевы, годовалого Якова VI".

"Мария Амеленкова - Елизавета Английская в спектакле "Мария Стюарт"
Из всех видов казни Мария предпочитает быть утопленной, считает, что могла бы быть только Елизаветой Английской, если бы стала Королевой Крыма в первую очередь провозгласила бы "остров" отдельным государством и думает, что её героиня всегда носит с собой контрацептивы. А вдруг?"

"Создавая искусственные образы самих себя в социальных сетях и модных луках, мы все еще предпринимаем попытки сбежать от самих себя, а трагедии, вызванные религиозными разногласиями, и вооруженные конфликты, для которых территориальная целостность политического субъекта оказывается куда более значимой, чем судьба и единство народа, все еще происходят на земном шаре"
(Арт-журнал Около")

"Генри Стюарт, лорд Дарнли - муж Марии Стюарт, король-консорт.
Потомок шотландских и английских монархов. В юности жил с матерью в Англии, в 19 лет прибыл в Шотландию к отцу. При первой же встрече произвел впечатление на молодую королеву, и вскоре они обвенчались. Елизавету Английскую не устраивал брак двух претендентов на английский престол и в ответ она заключила мать Генри Стюарта в Тауэр. Генри был посредственной личностью, не обладал задатками политика, но претендовал на управление государством. Мария была разочарована и приблизила к себе личного секретаря Давида Риччо. Генрих был недоволен потерей влияния и примкнул к заговору, в результате которого Риччо был зверски убит. Но отношения не наладились, и хотя королева примирилась с мужем, он поселился в Глазго, а Мария влюбилась в Джеймса Босуэлла. Вокруг короля-консорта сложился заговор. В итоге, в возрасте 21 года Генри Стюарт был убит.
В роли Генри Стюарта - Станислав Белозеров. "

"Минимализм в декорациях, свежие видеорешения, грамотно подобранный актерский состав, отменный вкус во всем (начиная от билетов и заканчивая сценическими уловками) и "бескрайний" взгляд режиссеров выводят постановку "Мария Стюарт" в число безусловных лидеров в современном театральном хит-параде".

Нокс Джон (Knox, John) (ок. 1513-72), шотл. протест, реформатор, основатель шотл. пресвитерианской церкви. К 1546 г. попал под влияние протест, проповедника Уишарта. Участвовал в заговоре с целью убийства архиепископа Битона, за что был арестован французами и провел 19 мес. на каторге. В 1551 г. стал капелланом англ, короля Эдуарда VI, но с восшествием на престол Марии I Тюдор (1553) бежал во Франкфурт, затем в Женеву, где помогал эмигрантам из Англии и сблизился с Жаном Кальвином.

Соч. Н. «Первый трубный глас против чудовищного правления женщин» («First Blast of the Trumpet Against the Monstrous Regiment of Women», 1558) вызвало недовольство англ, королевы Елизаветы I, но она разрешила ему вернуться в Шотландию (1559) при условии, что он возглавит протест, антифранц. фракцию. Будучи пастором церкви св. Гильберта в Эдинбурге, активно участвовал в составлении «Исповеди шотландцев» («Scots Confession», 1560) и «Первой книги Епитимьи» («First Book of Discipline», 1560). Был непримиримым противником Марии, королевы Шотландии.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Джон Нокс

Джон Нокс - основоположник шотландской пресвитерианской церкви и «некоронованный глава шотландских протестантов» - родился около 1505 г. в бедном семействе в селении Джиффорд, близ Гаддингтона. Образование он получил в шотландских университетах Глазго и Сент-Эндрюса, после чего преподавал в Сент-Эндрюсе философию. Еще до канонического возраста Нокс был рукоположен в сан священника, но карьера его в этом качестве продолжалась совсем недолго. В то время церковь представляла в Шотландии значительную политическую и экономическую силу. Считается, что в руках духовных лиц находилось до половины всех шотландских земель. Прелаты имели перевес в парламенте и занимали важнейшие государственные должности. Однако выгоды исключительного положения были ими весьма дурно использованы. Шотландское духовенство отличалось испорченностью нравов и даже распущенностью. Многие прелаты жили вдали от своих епархий и аббатств, предавались пиршествам, охоте и без всякого стыда наделяли своих незаконных детей богатыми доходными статьями. И мирское и монастырское духовенство пребывало в варварском невежестве. Вследствие этого авторитет церкви пал чрезвычайно низко, и когда идеи Реформации стали проникать в Шотландию, они нашли здесь благоприятную почву. Признаки будущего переворота обнаружились около 1525 г. Тогда парламент под угрозой строго наказания запретил ввоз в страну лютеранских книг. Но эта мера оказалась малодейственной - пришлось прибегнуть к более крутым: арестам и казням. Первым шотландским мучеником за Реформацию стал Патрик Гамильтон, сожженный в Сент-Эндрю в 1528 г. Впрочем, его мужественная кончина только укрепила дух последователей - спустя десять лет к Реформации стало склоняться большинство дворян и горожан. Обращение Джона Нокса произошло в ту же пору, в 1530-е гг. Убедившись в правильности протестантской доктрины, он оставил преподавательскую деятельность в Сент-Эндрюсе и нашел убежище на юге Шотландии в качестве домашнего учителя в семействе Дуглас. Следующие десять лет его жизни прошли в полной безвестности. Если он и выступал тогда с проповедями, то лишь перед небольшими группами единоверцев. На большее он себя не считал способным и никому не навязывал своих взглядов. Понадобилось сильное внешнее воздействие, чтобы превратить никому неизвестного учителя в народного трибуна. В 1542 г. умер шотландский король Яков V, одобрявший идею реформирования церкви. После него осталась единственная наследница - малолетняя Мария Стюарт. Детство и юность она провела во Франции - на родине своей матери, урожденной герцогини де Гиз. В ее отсутствии регентом стал граф Арран. Поначалу он благосклонно относился к Реформации и даже разрешил свободную продажу Библии в шотландском переводе. Но эта пора религиозного либерализма продолжалась недолго. Во главе шотландской церкви тогда стоял умный и энергичный кардинал Яков Беатон, человек, обладавший выдающимся государственным умом, но слишком ревностный и жестокий католик. Вскоре ему удалось совершенно овладеть доверием регента и отклонить его от протестантского учения. Гонения на реформаторов возобновились. Выдающимся протестантским проповедником в то время был Джордж Визарт, отвративший от католичества многих шотландцев. Беатону удалось добиться его осуждения, и несчастный был в 1546 г. сожжен на костре под стенами кардинальского замка Сент-Эндрюс. Эта жестокая расправа побудила протестантов на ответные действия. В следующем году 16 дворян, возглавляемые Норманом Лесли, пробравшись в замок, закололи кардинала кинжалами, а труп его повесили на стену. Сейчас же к смельчакам примкнули соседние дворяне, так что убийство Беатона послужило сигналом к настоящему восстанию. Регент с вспомогательными французскими войсками начал осаду. Среди тех, кто тогда укрепился в Сент-Эндрюсе, был и домохозяин Нокса. Таким образом, он тоже оказался в этом замке. Здесь и проявился его дар проповедника. Однажды осажденные собрались на общую молитву. После нее проповедник сказал присутствующим, что среди них также, вероятно, найдутся люди, способные проповедовать. В нынешнее страшное время гонений, продолжал он, всякий человек с сердцем и дарованием священника должен проповедовать. «Разве один из нас, а именно Джон Нокс, не имеет такого дарования и такого сердца? - спросил проповедник, обращаясь ко всем. - В чем же заключается в таком случае его долг?» Присутствующие ответили утвердительно: Джон Нокс настоящий проповедник, если он и дальше будет хранить молчание, то к нему следует относиться, как к трусу, в час испытаний покинувшему свой пост. Этот суровый приговор потряс Нокса. Он встал со своего места и пытался оправдаться, но не смог произнести ни слова, - слезы хлынули у него ручьем, и он бросился вон их капеллы. Несколько дней после этого Нокс испытывал крайне тяжелое состояние он чувствовал, как ничтожны были его способности по сравнению с величием новой обязанности. Но постепенно он совладал со своей слабостью и стал для гарнизона замка истинным духовным отцом. В конце концов, стесненные превосходящими силами противника, защитники Сент-Эндрюса должны были капитулировать. Вместе с другими пленниками Нокса сослали на французские галеры, перевозившие грузы по реке Луаре. Однажды какой-то офицер или священник поставил перед галерниками образ Богоматери и потребовал, чтобы они поклонились ему. Многие покорно исполнили это требование, но когда очередь дошла до Нокса, он воскликнул: «Матерь Божия, говорите вы? Нет, вовсе не Матерь Божия; это - кусок раскрашенного дерева, приспособленный скорее для того, чтобы плавать, чем для поклонения!» И он бросил икону в реку. В 1548 г. по ходатайству английского короля Эдуарда VI Нокс был освобожден из плена и пробыл два года в качестве проповедника в Бервике, куда его назначило английское правительство. Он вполне мог добиться высокого положения в англиканской церкви, однако отклонял все выгодные предложения. Английская Реформация казалась ему совершенно недостаточной. Нокса возмущали бесчисленные пережитки католичества как в богослужении, так и в самом устройстве англиканской церкви. После того как престол перешел к сестре Эдуарда, Марии I, яростной католичке, Нокс в 1554 г. отправился в Женеву. Здесь он вступил в тесные сношения с Кальвином и впервые занялся систематическим изучением богословия. Впрочем, даже кальвинизм представлялся Ноксу недостаточно чистой евангелической религией. Между тем в Шотландии власть перешла к королеве-матери Марии Гиз. Стараясь добиться хороших отношений с протестантами, она позволила им вернуться из эмиграции. В 1555 г. Нокс возвратился в отечество и стал проповедовать кальвинизм. Бесстрашие, с которым он обличал католическое духовенство и сильных мира, казалось изумительным. В этом отношении он напоминал собой ветхозаветных пророков. Его отличали также нетерпимость и суровая приверженность к истине Господней. На всех, кто не признавал эту истину, он, подобно пророку, обрушивал беспощадный гнев. Введение Реформации Нокс начал с организации местных общин - конгрегации, где богослужение шло по кальвинистскому обряду. Каждый вступавший в общину давал обет не иметь ничего общего с римским идолопоклонством и строго соблюдать Слово Божие, хотя бы это стоило ему жизни. Наблюдая за деятельностью Нокса, которая грозила ей полной потерей власти, Мария Гиз должна была вскоре отказаться от своей снисходительности. Гонения на протестантов возобновились. Нокс, осужденный как еретик, вынужден был во второй раз уехать из Шотландии. Обратно он вернулся только в 1559 г., когда взаимоотношения между католиками и протестантами обострились до предела. Страна стояла на грани гражданской войны. Для ее начала протестантам не хватало только вождя. С возвращением Нокса он у них появился. Этот человек был словно создан для того, чтобы проповедовать Реформацию. Он обладал железной волей, твердым характером и при всем этом был совершенно бесчувственен ко всему, что находилось вне его целей и стремлений. Отличаясь сухим и прямолинейным умом, чуждый всяким мистическим стремлениям, властный и нетерпимый, он всегда стремился только к одному - безусловному исполнению Слова Божия в том смысле, в каком он его понимал. Едва вступив на землю Шотландии, Нокс произнес в Перте страстную проповедь о грехе идолослужения. Тотчас после этой речи местные жители бросились разбивать статуи и архитектурные украшения в своем кафедральном соборе. Их примеру последовали шотландцы в соседних городах. Реформационное движение приняло характер народной революции. Повсюду шло разрушение монастырей и аббатств. Через несколько дней мятеж распространился на большую часть государства. Множество церквей было опустошено, около 200 монастырей разрушено, повсюду отменялась католическая месса и вводилась литургия Эдуарда VI. Затем началась война с регентшей и католической партией. Протестанты одерживали одну победу за другой и наконец вынудили сторонников королевы, осажденных в Лейте, капитулировать. В июне 1560 г. Мария Гиз умерла. Собравшийся после этого шотландский парламент, к которому перешла реальная политическая власть, объявил об отмене верховенства Римского Папы над шотландской церковью, запретил отправление католической мессы и принял протестантское «Исповедание». В том же году состоялся съезд шотландского духовенства. Он принял в дело церковного правления обработанную Ноксом «Дисциплинарную книгу». Церковная реформа в Шотландии прошла по кальвинистскому образцу. Иерархия отменялась. Все пасторы считались равными. Управление в каждой общине переходило к выборной пресвитерии (церковному собранию), состоявшему из пасторов и мирян-старейшин. Высшую власть в церкви должна была представлять Генеральная ассамблея, образованная на тех же началах. Орган, алтари, распятие, иконы, свечи, четки и другие символы католического богослужения безусловно отменялись. Новая церковь получила название пресвитерианской. Она заняла господствующее положение в южных и центральных графствах Шотландии. На севере страны, где Реформация свершилась скорее руками лордов, чем народа, перемены не были столь радикальными - здесь сохранились епископы, подчинившиеся в дальнейшем королевской власти. После низвержения католичества, Ноксу было предоставлено первое проповедническое место в новой церкви - в Эдинбурге. Подобно Кальвину в Женеве, он повел упорную войну против легкости нравов в столице и всяких увеселений. Успехи его в этом направлении оказались скромнее, чем у его женевского собрата, но тому были свои причины. В 1561 г. в Шотландию после многолетнего отсутствия вернулась королева Мария Стюарт. Худшего соседства для Нокса трудно было вообразить. Мария была женщиной красивой и умной, но мелочной, чувственной и суетной. Она обожала светские удовольствия и не скрывала своих католических симпатий. Естественно, что Нокс сразу встал в оппозицию к молодой королеве. Вместо приветственной речи он встретил Марию памфлетом «Первый трубный звук против чудовищного управления царства женщин», в котором называл шотландскую королеву «новой Иезавелью». Стараясь смягчить этого непримиримого старца, Мария пригласила его во дворец к обеденному столу. Однако Нокс отказался. «Приходите лучше в церковь послушать моих проповедей, если желаете обратиться на путь истинный», - отвечал он. Все свои проповеди Нокс отныне заканчивал одной и той же фразой, обращенной к народу: «Боже! Избави нас от тирании и блудницы!» Встречаясь с королевой, Нокс обычно обращался с ней цинично и грубо, читал ей в глаза наставления и часто доводил ее до болезненных припадков. Он был постоянным укором для веселого и далеко не безупречного (даже по понятиям католической морали) королевского двора. Пишут, что, возвращаясь однажды из кабинета королевы, Нокс встретил множество роскошно одетых придворных дам и сказал им: «Как вы красивы теперь, а ведь будет время, когда тела ваши станут грязью, а нежные души окажутся в когтях чертей!» Эту и ей подобные выходки сурового кальвиниста придворным приходилось безропотно сносить. В 1567 г., после низложения Марии Стюарт и бегства ее в Англию, власть в Шотландии перешла к ее малолетнему сыну Якову VI. Отношения Нокса с придворной партией не стали после этого лучше. В конце концов враги добились его удаления из Эдинбурга. Обратно на свой пост он вернулся только в 1572 г., незадолго до смерти. Говорят, что в последнюю минуту жизни, когда он уже не мог говорить, его спросили. «Надеетесь ли вы?» (Подразумевалось: на свое избранничество и спасение). В ответ Нокс поднял палец, указал им вверх и так скончался.

Статьи по теме