Христианские мучения. Смерть за веру: Казни апостолов и последователей Христа на живописных полотнах известных художников. По поводу даты смерти Поликарпа

Подобные взгляды в пользу религиозной свободы высказывались Иустином Мучеником , а в конце рассматриваемого периода - Лактанцием, который говорит: «Веру нельзя навязать силой; на волю можно повлиять разве что словами, а не ударами. Пытки и благочестие не идут рука об руку; истина не может дружить с насилием, а справедливость - с жестокостью. Нет вопроса более свободного, чем вера» .

Церковь, одержав триумфальную победу над язычеством, забыла об этом уроке и в течение многих веков относилась ко всем христианским еретикам, а вместе с ними и к иудеям и язычникам, так, как в древности римляне относились к христианам, без различия между верованиями и сектами. Все государственные церкви от императоров–христиан Константинополя до русских царей и правителей Южно–Африканской республики в большей или меньшей мере преследовали несогласных, непосредственно нарушая принципы и методы Христа и апостолов, впадая в плотское заблуждение относительно духовной природы царства небесного.

§14. Гонения со стороны иудеев

Источники

I. Дион Кассий: Hist. Rom. LXVIII. 32; LXIX. 12–14; Иустин Мученик: Apol. I. 31,47; Евсевий: H. Eccl. IV. 2. и 6. Раввинистические предания в Derenbourg: Histoire de la Palestine depuis Cyrus jusqu"a Adrien (Paris 1867), pp. 402–438.

II. Fr. Munter: Der Judische Krieg unter Trajan и. Hadrian. Altona и Leipz. 1821.

Deyling: Aeliae Capitol, origines et historiae. Lips. 1743.

Ewald: Gesch. des Volkes Israel, VII. 373–432.

Milman: History of the Jews, Books 18 and 20.

GRATZ: Gesch. der Juden. Vol. IV. (Leipz. 1866).

Schurer: Neutestam. Zeitgeschichte (1874), pp. 350–367.

Упорное неверие и лютая ненависть иудеев к Евангелию проявились в распятии Христа, в побиении камнями Стефана, в казни старейшины Иакова, в неоднократном заключении Петра и Иоанна, в дикой ярости по отношению к Павлу и в убийстве Иакова Праведного. Неудивительно, что ужасный Божий суд в конце концов постиг неблагодарный народ; священный город и храм были разрушены, и христиане нашли убежище в Пелле.

Но столь трагическая участь сокрушила только национальную гордость иудеев, а их ненависть к христианству осталась прежней. Они стали причиной смерти Симеона, епископа Иерусалимского (107); они особо активно участвовали в сожжении Поликарпа из Смирны; они разжигали ярость язычников, хуля секту Назарянина.

Восстание Бар–Кохбы. Новое разрушение Иерусалима

Жестокое угнетение при Траяне и Адриане, запрет на обрезание, осквернение Иерусалима языческим идолопоклонством побудили иудеев организовать новое мощное восстание (132 - 135 г. по P. X.). Псевдомессия Бар–Кохба (сын звезд, Чис. 24:17), впоследствии называемый Бар–Косиба (сын неправды), встал во главе бунтовщиков и приказал самым жестоким образом убить всех христиан, которые не присоединятся к нему. Но полководец Адриана нанес лжепророку поражение в 135 г.; больше полумиллиона иудеев было убито в ходе отчаянного сопротивления, громадное количество народа было продано в рабство, 985 населенных пунктов и 50 крепостей сравняли с землей, почти вся Палестина была опустошена, Иерусалим снова был разрушен, и на его руинах была воздвигнута римская колония, Элия Капитолина, с образом Юпитера и храмом Венеры. На монетах Элии Капитолины изображены Юпитер Капитолийский, Вакх, Серапис, Астарта.

Таким образом, родная почва почтенной ветхозаветной религии была вспахана, и на ней насадили идолопоклонство. Иудеям под страхом смерти было запрещено посещать святое место, их бывшую столицу . Только в годовщину разрушения храма им было позволено смотреть на него и оплакивать его на расстоянии. Запрет этот оставался в силе и при христианских императорах, что не делает им чести. Юлиан Отступник из ненависти к христианам позволил восстановить храм и поощрял это восстановление, но бесполезно. Иероним, который провел последние годы жизни в монашеском уединении в Вифлееме (умер в 419), патетически сообщает нам, что в его время старые иудеи, «in corporibus et in habitu suo iram Domini demonstrantes» , вынуждены были платить римским стражникам за право плакать и рыдать над руинами с горы Елеонской при виде креста, «ut qui quondam emerant sanguinem Chnsti, emant lacrymas suas, et ne fletus quidem eis gratuitus sit» . Той же печальной привилегией иудеи пользуются сейчас при турецком правительстве, но не только раз в год, а каждую пятницу у самых стен Храма, теперь замененного мечетью Омара .

В результате свершившихся перемен иудеи потеряли возможность преследовать христиан самостоятельно. Однако они продолжали распространять ужасную клевету на Иисуса и Его последователей. Их ученые школы в Тивериаде и Вавилоне продолжали относиться к христианам крайне враждебно. Талмуд, то есть Учение, первая часть которого (Мишна, то есть Повторение) была составлена около конца II века, а вторая (Гемара, то есть Завершение) - в IV веке, представляет собой прекрасный образец иудаизма того времени, закосневшего, традиционного, застойного и антихристианского. Впоследствии Иерусалимский Талмуд был вытеснен Вавилонским Талмудом (430 - 521), который в четыре раза больше по объему и представляет собой еще более отчетливое выражение раввинистических идей. Ужасное проклятие в адрес отступников (precatio haereticorum), призванное отвращать иудеев от обращения в христианскую веру, восходит ко II веку; Талмуд утверждает, что оно было составлено в Ямне, где в то время располагался синедрион, рабби Гамалиилом–младшим.

Талмуд составлялся на протяжении нескольких столетий. Это хаотическое скопление иудейской учености, мудрости и безумия, груда мусора, в которой спрятаны перлы истинных изречений и поэтических притчей. Дилич называет его «обширным клубом дебатов, где в единый шум сливаются мириады голосов, звучавшие на протяжении как минимум пяти столетий, и уникальным сводом законов, в сравнении с которым законы всех других народов кажутся лилипутами». Это неправильно истолкованный Ветхий Завет, обращенный против Нового если не по форме, то по факту. Это раввинистическая Библия без вдохновения свыше, без Мессии, без надежды. Он отражает упорство иудейского народа и, подобно ему, против воли своей продолжает свидетельствовать об истинности христианства. Когда одного выдающегося историка спросили, какой лучший аргумент в пользу христианства можно привести, он тут же ответил: «Иудеи» .

К сожалению, этот народ, выдающийся даже в период своего трагического заката, во многих отношениях был жестоко угнетаем и гоним христианами после эпохи Константина, вследствие чего его фанатизм и ненависть только усилились. Были приняты враждебные иудеям законы: сначала запретили обрезание у рабов–христиан и смешанные браки между иудеями и христианами, а уже затем, в V веке, иудеев лишили всех гражданских и политических прав в христианских государствах. Даже в наш просвещенный век встречаются унизительные Judenhetze в Германии и еще больше - в России (1881). Но несмотря на все перипетии судьбы Бог сохранил этот древний народ как памятник Своей справедливости и Своему милосердию, и, без сомнения, Он предназначил этому народу выдающуюся роль в последние времена в Своем царстве после второго пришествия Христа.

§15. Причины гонений со стороны Рима

Политика римского правительства, фанатизм суеверного народа и интересы языческих жрецов привели к гонениям против религии, угрожавшей сокрушить шатающееся здание идолопоклонства; чтобы стереть христианство с лица земли, в полной мере использовались законы, насилие, коварные приемы и уловки.

Сначала мы рассмотрим отношение римского государства к христианской религии.

Веротерпимость Рима

Политика имперского Рима отличалась умеренной веротерпимостью. Она была репрессивной, но не превентивной. Свобода мысли не подавлялась цензурой, не было контроля над обучением, которое было делом учителя и ученика. Армии располагались у границ для защиты империи, но не использовались внутри нее как орудия угнетения; для того чтобы не дать народу увлечься общественными движениями и политическими возмущениями, использовались публичные развлечения. Древние религии покоренных народов были допустимы, если не угрожали интересам государства. Иудеи пользовались особой защитой со времен Юлия Цезаря.

Пока римляне относились к христианству как к иудейской секте, христиане разделяли с иудеями ненависть и презрение, но эта древняя национальная религия пользовалась юридической защитой. Провидению было угодно, чтобы христианство уже укоренилось в ведущих городах империи, когда был понят его истинный характер. Под защитой римского гражданства Павел донес христианство до пределов империи, и римский проконсул в Коринфе отказался вмешиваться в деятельность апостола на том основании, что это была внутренняя иудейская проблема, не входящая в юрисдикцию трибунала. Языческие государственные деятели и писатели вплоть до эпохи Траяна, в том числе историк Тацит и Плиний Младший, считали христианскую религию вульгарным суеверием, вряд ли достойным их упоминания.

Но христианство было очень важным явлением, и оно слишком быстро развивалось, чтобы его можно было долго игнорировать или презирать. Вскоре стало ясно, что это новая религия, по сути претендующая на универсальную ценность и всеобщее принятие, поэтому она была объявлена незаконной и изменнической, religio illicit а; христиан постоянно упрекали: «Вы не имеете права на существование » .

Нетерпимость Рима

Нам не следует удивляться этой позиции. Терпимость, о которой заявляло и которой реально отличалось Римское государство, была тесно переплетена с языческим идолопоклонством; религия была орудием римской политики. В древней истории нет примера государства, в котором не существовало бы какой–то основной религии и формы поклонения. Рим не был исключением из общего правила. Как пишет Моммсен, «римско–эллинистическая государственная религия и стоическая государственная философия, неразрывно с нею связанная, были не просто удобным, но необходимым орудием для любой формы правления - олигархии, демократии или монархии, поскольку создать государство вообще без религиозного элемента было так же невозможно, как найти новую государственную религию, которая была бы подходящей заменой для старой» .

Считалось, что основания власти в Риме заложены благочестивыми Ромулом и Нумой. Блестящие успехи римского оружия приписывались благосклонному отношению божеств республики. Жрецы и девы–весталки существовали на средства из государственной казны. Император был по должности pontifex maximus и даже объектом поклонения, как божество. Боги были национальными; орел Юпитера Капитолийского, как добрый дух, реял над покорявшими мир легионами. Цицерон утверждает в качестве законодательного принципа, что никому не должно быть позволено поклоняться иноземным богам, если они не будут признаны общественным законодательством . Меценат советовал Августу: «Почитай богов по обычаю предков и вынуждай других поклоняться им. Ненавидь и наказывай тех, кто вводит поклонение чуждым богам».

Действительно, частные лица в Греции и Риме пользовались почти не имевшей себе равных свободой выражения скептических и даже нечестивых мыслей в беседе, в книгах и на сцене. Достаточно упомянуть лишь труды Аристофана, Лукиана, Лукреция, Плавта, Теренция. Но существовало резкое разграничение, какое часто будет встречаться потом и у христианских правительств, между свободой индивидуальной мысли и совести, которые являлись неотчуждаемым правом и не подчинялись законам, и свободой публичного поклонения, хотя последнее является лишь естественным следствием первого. Кроме того, когда религия становится делом государственного законодательства и принуждения, то образованные слои населения почти неизбежно пропитываются лицемерием и неискренностью, хотя внешне их поведение часто соответствует, из соображений политики, интересов или по привычке, нормам и юридическим требованиям принятого верования.

Сенат и император посредством специальных эдиктов обычно позволяли покоренным народам практиковать свое поклонение даже в Риме, но не потому, что считали свободу совести священной, а из чисто политических соображений, с ясно выраженным запретом обращать в свою религию приверженцев государственной религии; поэтому время от времени выпускались суровые законы, запрещающие обращение в иудаизм.

Что мешало терпимому отношению к христианству

Что касается христианства, которое не было национальной религией, но претендовало на роль единственной и универсальной истинной веры, которое обращало к себе представителей всех народов и сект, привлекало греков и римлян в еще больших количествах, чем иудеев, отказывалось идти на компромисс с какой–либо формой идолопоклонства и угрожало самому существованию римской государственной религии, то здесь не могло и речи идти даже об ограниченной веротерпимости. Тот же самый всепоглощающий политический интерес Рима требовал здесь иного образа действий, и вряд ли прав Тертуллиан, обвиняющий римлян в непоследовательности за то, что они терпят поклонение всех ложных богов, которых им нет смысла бояться, и запрещают поклонение единственному истинному Богу, Который есть Господь всего . Рожденный во время правления Августа и распятый при Тиберии по приговору римского магистрата, Христос, как основатель универсальной духовной империи, стал лидером в самую важную эпоху римской власти; это был соперник, которого нельзя было терпеть. И правление Константина позже показало, что через терпимое отношение к христианству был нанесен смертельный удар по римской государственной религии.

Кроме того, сознательный отказ христиан воздавать божественные почести императору и его статусу и принимать участие в каких–либо идолопоклоннических церемониях во время публичных празднеств, их нежелание нести военную службу на благо империи, их пренебрежение к политике, ко всем гражданским и мирским проблемам, противопоставляемым духовным и вечным интересам человека, их тесный братский союз и частые собрания навлекли на них не только подозрения и враждебное отношение кесарей и римского народа, но и обвинения в непростительном преступлении - заговоре против государства .

Простой народ с его политеистическими представлениями также заклеймил верующих в единого Бога как атеистов и врагов богопочитания. Люди охотно верили клеветническим слухам о разного рода непотребствах, вплоть до инцеста и людоедства, которыми христиане якобы занимались на своих религиозных собраниях и пирах любви; частые общественные бедствия, случавшиеся в тот период, рассматривались как справедливая кара гневных богов за пренебрежение поклонением им. В Северной Африке возникла поговорка: «Если Бог не посылает дождя, отвечать должны христиане». Когда случалось наводнение, или засуха, или голод, или чума, фанатически настроенное население кричало: «Долой атеистов! Бросайте христиан львам!»

Наконец, иногда гонения начинались по инициативе жрецов, шарлатанов, ремесленников, торговцев и других людей, зарабатывавших на жизнь за счет поклонения идолам. Они, подобно Димитрию из Ефеса и хозяевам прорицательницы из Филипп, разжигали фанатизм и негодование толпы, побуждая ее выступить против новой религии, которая мешала получать прибыль .

§16. Положение церкви до правления Траяна

Имперские гонения до Траяна относятся к апостольской эпохе, и мы уже описывали их в первом томе. Мы упоминаем их здесь только ради установления связи. Христос был рожден во время правления первого и распят во время правления второго римского императора. Сообщают, что Тиберий (14 - 37 г. по P. X.) был испуган рассказом Пилата о распятии и воскресении и предложил сенату (правда, безуспешно) причислить Христа к пантеону римских божеств; но эти сведения мы знаем только от Тертуллиана, без особых надежд на достоверность. Эдикт Клавдия (42 - 54), вышедший в 53 г., согласно которому иудеи изгонялись из Рима, коснулся и христиан, но как иудеев, с которыми их тогда путали. Яростные гонения Нерона (54 - 68) были задуманы как наказание не для христиан, а для предполагаемых поджигателей (64). Однако в них раскрылось, каковы были настроения общества, и они оказались объявлением войны против новой религии. Среди христиан стало привычным говорить, что Нерон вновь явится как антихрист.

Во время быстро сменявших друг друга правлений Гальбы, Отона, Вителлия, Веспасиана и Тита церковь, насколько нам известно, не страдала от серьезных гонений.

Но Домициан (81 - 96), страдавший излишней подозрительностью тиран–богохульник, называвший себя «Господом и Богом» и хотевший, чтобы и остальные его так называли, относился к христианской вере как к государственному преступлению и приговорил к смерти многих христиан, даже собственного двоюродного брата, консула Флавия Климента, по обвинению в атеизме; он также конфисковывал их имущество и отправлял в изгнание, как Домитиллу, жену вышеупомянутого Климента. Из ревности он уничтожил оставшихся в живых потомков Давида; он велел также доставить из Палестины в Рим двух родственников Иисуса, внуков Иуды, «брата Господа», однако, увидев их бедность и крестьянскую простоту, услышав их объяснение, что царство Христа - не на земле, а на небесах, что оно будет учреждено Господом в последние времена, когда Он придет судить живых и мертвых, император отпустил их. Предание (Ириней, Евсевий, Иероним) гласит, что в правление Домициана Иоанн был сослан на Патмос (на самом деле это случилось в правление Нерона), что в этот же период он чудесным образом спасся от смерти в Риме (свидетельствует Тертуллиан) и что мученической смертью погибли Андрей, Марк, Онисим и Дионисий Ареопагит. В «Мученичестве Игнатия» упоминаются «многие гонения при Домициане».

Гуманный и любящий справедливость преемник Домициана, Нерва (96 - 98), вернул ссыльных и не желал относиться к исповеданию христианства как к политическому преступлению, хотя и не признал новую религию как religio licita.

§17. Траян. 98 - 117 г. по P. X.

Запрещение христианства.

Мученичество Симеона Иерусалимского и Игнатия Антиохийского

Источники

Плиний Младший: Epist. ?. 96 и 97 (al. 97 sq.). Тертуллиан: Apol., с. 2; Евсевий: Н.Е. III. 11, 32, 33, 36. Chron. pasch., p. 470 (ed. Bonn.).

Acta Martyrii Ignatii, в издании: Ruinart, p. 8 sqq.; недавние издания: Theod. Zahn, Patrum Apost. Opera (Lips. 1876), vol. II, pp. 301 sqq.; Funk, Opera Patr.Apost., vol. I. 254–265; II. 218–275; и Lightfoot: S. Ignatius, S. Polyc, II. 1, 473–570.

Труды

О правлении Траяна вообще: Tillemont, Histoire des Empereurs; Merivale, History of the Romans under the Empire.

Об Игнатии: Theod. Zahn: Ignatius von Antiochien. Gotha 1873 (631 pages). Lightfoot: S. Ignatius и S. Polyc, London 1885, 2 vols.

О хронологии: Adolph Harnack: Die Zeit des Ignatius. Leipzig 1878 (90 pages); см. также Keim, l. с. 510–562; но особенно Lightfoot, l. с. II. 1, 390 sqq.

Послания Игнатия мы обсудим в главе XIII, которая посвящена церковной литературе, § 164 и 165.

Траян, один из лучших и наиболее достойных похвалы императоров, которого почитали как «отца своей страны», вслед за своими друзьями Тацитом и Плинием совершенно не понимал природы христианства; он первый официально объявил христианство запрещенной религией (до него такое отношение к христианству было неформальным). Он восстановил суровые законы, запрещающие любые тайные общества , и провинциальные власти применяли их к христианам, так как те часто собирались для поклонения. Решением Траяна определялось отношение правительства к христианам в течение более ста лет. О решении этом говорится в его переписке с Плинием Младшим, губернатором Вифинии в Малой Азии со 109 по 111 г.

Плиний вступил в официальный контакт с христианами. Он сам видел в этой религии всего лишь «развращенное и неумеренное суеверие» и с трудом мог объяснить его популярность. Он сообщил императору, что это суеверие неустанно распространяется не только в городах, но и в селениях Малой Азии и увлекает людей любого возраста, общественного положения и пола так, что храмы почти заброшены, а жертвенных животных никто не покупает. Для того чтобы остановить распространение веры, он приговорил к смерти многих христиан, других же, бывших римскими гражданами, отправил на суд имперского трибунала. Но он просил у императора дальнейших инструкций: следует ли ему проявлять уважение к возрасту; следует ли ему считать преступлением само принятие имени христианина, если других преступлений человек не совершил.

На эти вопросы Траян ответил: «Ты следуешь верным путем, друг мой, по отношению к христианам; ибо никакое всеобщее правило, применяемое во всех остальных случаях, здесь не подходит. Их не следует искать; но когда обвинение выдвинуто и доказано, их надо наказывать; если человек отрицает, что он христианин, и доказывает это действием, а именно, поклонением нашим богам, его следует простить как раскаявшегося, хоть он и останется под подозрением по причине своего прошлого. Но не нужно начинать процесс на основании анонимных обвинений; это подает плохой пример и противоречит нашему веку» (то есть духу правления Траяна).

Это решение гораздо мягче, чем можно было бы ожидать от императора–язычника старого римского образца. Тертуллиан обвиняет решение Траяна в противоречивости, как одновременно жестокое и мягкое, запрещающее искать христиан, но предписывающее их наказывать, объявляющее их таким образом невиновными и виновными в одно и то же время. Но, очевидно, император следовал политическим принципам и полагал, что такой временный, по его мнению, и заразительный энтузиазм, вызванный христианством, проще подавить, не обращая на него внимания, чем открыто выступая против него. Он предпочитал игнорировать его, насколько это возможно. Но каждый день христианство все больше и больше привлекало к себе общественное внимание, распространяясь с неотвратимой силой истины.

На основании этого предписания правители, следуя своим чувствам, проявляли чрезмерную жестокость к христианам как членам тайных обществ и religio illicita. Даже гуманный Плиний сообщает нам, что отправлял на дыбу слабых женщин. Сирия и Палестина страдали от свирепых гонений в это правление.

Симеон, епископ Иерусалимский, как и его предшественник Иаков, родственник Иисуса, был обвинен фанатично настроенными иудеями и распят в 107 г. по P. X. в возрасте ста двадцати лет.

В том же году (или, возможно, между 110 и 116) известный епископ Игнатий Антиохийский был приговорен к смерти, перевезен в Рим и брошен диким зверям в Колизее. История его мученичества, без сомнения, была сильно приукрашена, но в ее основе наверняка лежали реальные факты, и она представляет собой характерный пример легендарной мартирологии древней церкви.

Все, что мы знаем об Игнатии, почерпнуто из его посланий, авторство которых не доказано , и нескольких кратких упоминаний у Иринея и Оригена. Хотя сами факты его существования, его положения в ранней церкви и его мученичества считаются признанными, все остальное, что о нем сообщается, спорно. Сколько посланий он написал, когда он это сделал, сколько правды в рассказе о его мученичестве, когда оно случилось, когда и кем оно было описано, - все это сомнительно, и по этому поводу ведутся долгие споры. Согласно преданию, он был учеником апостола Иоанна, и благочестие его так славилось среди антиохийских христиан, что его избрали епископом, вторым после Петра (первым был Еводий). Но, хотя это был человек с апостольским характером и управлял он церковью с великим тщанием, в своих личных устремлениях он мог удовлетвориться лишь тогда, когда его свидетельство удостоится чести быть скрепленным кровью и он достигнет тем самым высшего престола чести. Желанный венец был им в конечном итоге обретен, страстное желание мученичества исполнилось. В 107 г. император Траян прибыл в Антиохию и угрожал гонениями всем, кто откажется приносить жертвы богам. Игнатий предстал перед судом и гордо признал себя «Теофором» («Богоносцем»), ибо, как он заявил, в груди у него был Христос. Траян велел отвезти его в Рим и бросить львам. Приговор был исполнен без малейших промедлений. Игнатия тут же заковали в цепи и повезли, по суше и по морю, в сопровождении десяти солдат, которых он называл «леопардами», из Антиохии в Селевкию, в Смирну, где он встретился с Поликарпом, а потом написал церквям, в частности римской; потом в Троаду, в Неаполь, через Македонию в Эпир, и через Адриатику в Рим. Местные христиане приняли его с уважением, но им не было позволено предотвратить или даже отсрочить его мученическую смерть. В двадцатый день декабря 107 г. он был брошен в амфитеатр: дикие звери тут же набросились на него, и вскоре от его тела не осталось ничего, кроме нескольких костей, которые были бережно перевезены в Антиохию как бесценное сокровище. Верным друзьям, которые сопровождали его в Рим, приснилось в ту ночь, что они видели его; некоторые утверждают, что он стоял рядом со Христом и истекал потом, как будто только что усердно трудился. Утешенные этими снами, они вернулись с реликвиями в Антиохию.

Примечание о дате мученичества Игнатия

Дата 107 г. по P. X. основана на наиболее распространенном варианте прочтения в лучшем из мартирологов Игнатия {Colbertinum) слов?????? ????, на девятый год, то есть с момента воцарения Траяна, 98 г. по P. X. У нас нет веских причин отходить от этой версии и прибегать к другому прочтению, ???????? ????, в девятнадцатый год, то есть в 116 г. по P. X. Иероним указывает дату 109 г. по P. X. Тот факт, что имена римских консулов в Martynum Colbertinum приведены правильно, доказывает правильность даты, принятой такими критическими исследователями, как Ашер, Тиллемон, Мелер, Гефеле и Вислер. Последний в своем труде Die Christrnverfolgungen der Casaren, 1878, pp. 125 sqq., находит подтверждение этой даты в словах Евсевия о том, что это мученичество имело место до приезда Траяна в Антиохию, который состоялся на десятый год правления, а также в том, что между мученичествами Игнатия и Симеона, сына Клеопы, прошло мало времени {Hist. Есс. III. 32), и наконец, в послании Тиберия Траяну, в котором рассказывается, сколь многие возжаждали мученичества - как полагает Вислер, следуя примеру Игнатия. Если считать, что событие произошло в 107 г., можно согласиться и с другим предположением Вислера. Известно, что в этом году Траян отметил невероятно пышным триумфальным празднеством свои победы над даками, так почему не могло быть такого, что кровь Игнатия оросила песок амфитеатра именно в это время?

Но не все согласны с датой 107 г. по P. X. Кейм (Rom und das Christenthum, p. 540) полагает, что в Martyrium Colbertinum неверно указано, что смерть Игнатия имела место во время первого консульства Суры и второго Сенеция, потому что в 107 г. Сура исполнял обязанности консула в третий, а Сенеций - в четвертый раз. Он возражает также, что Траян был в Антиохии не в 107, а в 115 г., по пути на войну с армянами и парфянами. Но это последнее возражение не имеет значения, если Траян не судил Игнатия в Антиохии лично. Гарнак приходит к выводу, что вероятность мученичества Игнатия в царствование Траяна весьма мала. Лайтфут относит это мученичество к периоду между 110 и 118 г.

§18. Адриан. 117 - 138 г. по P. X.

См. Gregorovius: Gesch. Hadrians und seiner Zeit (1851); Renan: L"Eglise chretienne (1879), 1–44; и Wagemann в Herzog, vol. v. 501–506.

Адриан, испанского происхождения, родственник Траяна, усыновленный им на смертном одре, был человеком с яркими талантами и прекрасным образованием, ученым, художником, законодателем и администратором, в целом одним из наиболее способных римских императоров, но притом это был человек весьма сомнительной нравственности, идущий на поводу своего переменчивого настроения, мечущийся из одной стороны в другую и наконец потерявшийся во внутренних противоречиях и крайнем отвращении к жизни. Его мавзолей (Moles Hadriani), переименованный впоследствии в замок Святого Ангела, до сих пор величественно возвышается над построенным при Адриане мостом через Тибр в Риме. Об Адриане пишут и как о друге, и как о враге церкви. Он хранил верность государственной религии, яро противился иудаизму и был равнодушен к христианству, так как мало знал о нем. Он оскорбил в равной мере иудеев и христиан, воздвигнув храмы Юпитера и Венеры на месте храма и предполагаемого места распятия. Говорят, что он велел проконсулу Асии проверять случаи, когда народный гнев обращался на христиан, но наказывать только тех, кто должен быть наказан за нарушение законов в соответствии с действующими нормами правосудия . Однако не приходится сомневаться в том, что Адриан, как и Траян, считал принадлежность к христианству преступлением.

Христианские апологии, возникшие во время правления этого императора, свидетельствуют об очень отрицательном отношении общества к христианам и критическом положении церкви. Малейшее поощрение со стороны Адриана привело бы к кровавым гонениям. Квадрат и Аристид умоляли его о прощении своих братьев–христиан, но мы не знаем, к чему это привело.

Более позднее предание утверждает, что во время этого правления имело место мученичество святого Евстахия, святой Симфорозы и семерых ее сыновей, римских епископов Александра и Телесфора и других, чьи имена малоизвестны, а даты смерти более чем спорны.

§19. Антонин Пий, 137 - 161 г. по P. X.

Мученичество Поликарпа

Comte de Champagny (католик): Les Antonins. (A.D. 69–180), Paris 1863; 3 rd ed. 1874. 3 vols., 8 V0 . Merivale: History.

Martyrium Polycarpi (древнейший, простейший и вызывающий меньше всего возражений из всех рассказов о деяниях мучеников), в послании от Смирнской церкви к христианам Понта или Фригии, приводится у Евсевия, Я. Eccl. IV. 15, издан также отдельно, на основании разных рукописей, Ашером (1647) и почти во всех изданиях трудов апостольских отцов церкви, особенно см. О. v. Gebhardt, Harnack, and Zahn, II. 132–168, и Prolog. L–LVI. Текст приведен в редакции Цана, который отходит от текста болландистов в 98 местах. Лучшее издание - Lightfoot, S. Ign. и S. Polycarp, I. 417 sqq. и 11.1005–1047. См. также греческую Vita Polycarpi - Funk, II. 315 sqq.

Игнатий: Ad. Polycarpum. Лучшее издание - Lightfoot, I.e.

Ириней: Adv. Haer. III. 3. 4. Его послание к Флорину приводится у Евсевия, v. 20.

Поликрат из Ефеса (ок. 190), у Евсевия, v. 24.

По поводу даты смерти Поликарпа

Waddington: Memoire sur la chronologie de la vie du rheteur Aelius Aristide (in «Mem. de l"Acad. des inscript, et belles letters», tom. XXVI. Part II. 1867, pp. 232 sqq.) и в Fastes des provinces Asiatiques, 1872, 219 sqq.

Wieseler: Das Martyrium Polykarps und dessen Chronologie, в его Christenverfolgungen, etc. (1878), 34–87.

Keim: Die Zwolf Martyrer von Smyrna und der Tod des Bishops Polykarp, в его Aus dem Urchristenthum (1878), 92–133.

E. Egli: Das Martyrium des Polyk., в Hilgenfeld, «Zeitschrift fur wissensch. Theol.» 1882, pp. 227 sqq.

Антонин Пий защищал христиан от хаотического насилия, которое обрушивалось на них вследствие частых общественных бедствий. Но приписываемый ему эдикт, обращенный к правительствам асийских городов, в котором говорится о невиновности христиан и в пример язычникам ставятся христианские верность и рвение в поклонении Богу, вряд ли мог исходить из–под пера императора, носившего почетное имя Пия за сознательную верность религии отцов ; в любом случае, он не стал бы сдерживать поведение провинциальных губернаторов и ярость народа, обращенную на незаконную религию.

Гонения на церковь Смирны и мученичество ее уважаемого епископа, которые, как считалось раньше, имели место в 167 г., в царствование Марка Аврелия, согласно более поздним исследованиям, произошли при Антонине в 155 г., когда проконсулом Малой Азии был Статий Квадрат . Поликарп был личным другом и учеником апостола Иоанна и главным пресвитером церкви в Смирне, где на его могиле до сих пор стоит простой каменный памятник. Он был учителем Иринея Лионского, то есть связующим звеном между апостольским и после–апостольским периодом. Так как он умер в 155 г. в возрасте восьмидесяти шести лет или более, должно быть, он родился в 69 г. по P. X., за год до разрушения Иерусалима, и должен был наслаждаться дружбой со святым Иоанном в течение двадцати или более лет. Это придает дополнительный вес его свидетельству об апостольских преданиях и произведениях. До нас дошло его прекрасное послание, которое вторит апостольскому учению; о нем мы поговорим в одной из следующих глав.

Поликарп, находясь перед проконсулом, решительно отказался отрекаться от своего Царя и Спасителя, Которому служил восемьдесят шесть лет и от Которого не получал ничего, кроме любви и милости. Он радостно взошел на костер и среди пламени славил Бога за то, что Тот счел его достойным «быть причисленным к мученикам, испить из чаши страданий Христовых, в вечное воскресение души и тела в нетлении Святого Духа». Слегка приукрашенный рассказ в послании от Смирнской церкви гласит, что пламя не касалось тела святого, оставив его неповрежденным, подобно тому как золото закаляется в огне; присутствовавшие христиане утверждали, что обоняли приятный аромат, подобный запаху ладана. Потом палач вонзил в тело свой меч, и поток крови сразу же загасил пламя. Тело было сожжено, по римскому обычаю, но церковь сохранила кости и считала их драгоценнее золота и бриллиантов. Смертью последнего свидетеля апостольского века была успокоена ярость толпы, и проконсул прекратил гонения.

§20. Гонения при Марке Аврелии. 161 - 180 г. по P. X.

Марк Аврелий Антонин: (121 - 180): ??? ??? ?????? ?????? ??", или Meditations. Это нечто вроде дневника или собрания размышлений, которые император записывал в конце своей жизни, отчасти в разгар военных действий «в земле Квади» (на реке Дунай в Венгрии), с целью самосовершенствования; собственные моральные рассуждения императора соседствуют там с поразившими его цитатами мудрых и добродетельных мужей. Главные издания - Xylander Zurich 1558 и Basle 1568; лучшее издание с новым переводом на латынь и обширными примечаниями - Gataker, Lond. 1643, Cambr. 1652, с дополнительными примечаниями на французском - Darier, Lond. 1697 и 1704. Новое издание греческого текста - J. М. Schultz, 1802 (и 1821); еще одно - Adamantine Corais, Par. 1816. Перевод на английский язык: George Long, Lond. 1863, другое издание - Boston, пересмотренное издание - London 1880. Существуют переводы на большинство европейских языков: перевод на итальянский сделан кардиналом Франческо Барберини (племянником папы Урбана VIII), который посвятил перевод собственной душе, «чтобы она стала краснее пурпура при виде добродетели этого язычника». См. также послания знаменитого риторика М. Corn. Fronto, учителя Марка Аврелия, найденные и опубликованные Angelo Mai, Milan 1815 и Rome 1823 {Epistolarum ad Marcum Caesarem Lib. V; etc.). Однако они не имеют большого значения, разве что свидетельствуют об искренней и продолжавшейся всю жизнь дружбе любезного учителя и его царственного ученика.

Arnold Bodek: Marcus Aurelius Antoninus als Freund und Zeitgenosse des Rabbi Jehuda haNasi. Leipz. 1868. (Прослеживается связь этого императора с иудейским монотеизмом и этикой).

Е. Renan: Marc–Aurele et la fin du monde antique. Paris 1882. Это седьмой и последний том из « Истории происхождения христианства» (Histoire des Origines du Christianisme), ставшей плодом двадцатилетних трудов автора. Этот том настолько же гениален, полон учености и красноречия и настолько же лишен веры, как и предыдущие. Он завершается периодом окончательного формирования христианства в середине II века, но в будущем автор планирует вернуться назад и проследить историю христианства до Исайи (или «Великого Незнакомца», его истинного основателя).

Евсевий: ?. ?. V. 1–3. Послание от церквей Лиона и Вьенны христианам Малой Азии. Die Akten des Karpus, des Papylus und der Agathowike, untersucht von Ad. Harnack. Leipz. 1888.

По поводу легенды о Legio fulminatrix см.: Тертуллиан, Apol. 5; Евсевий, ?. ?. V. 5.; и Дион Кассий, Hist. LXXI. 8, 9.

Марк Аврелий, философ на престоле, был хорошо образованным, справедливым, добрым и любезным императором. Он достиг древнеримского идеала добродетельного стоика, полагающегося на свои силы и достоинства, но по этой самой причине не симпатизировал христианству и, вероятно, считал его абсурдным и фанатическим суеверием. В его космополитической филантропии не было места для самых чистых и невинных из его подданных, многие из которых служили в его собственной армии. Мелитон, Мильтиад, Афинагор завалили его апологиями от имени гонимых христиан, но он был глух к ним. Только единожды, в своих «Размышлениях», он упоминает о них, и то с насмешкой, объясняя их благородный энтузиазм мучеников «чистым упрямством» и любовью к театральным жестам . Его оправдывает лишь неосведомленность. Вероятно, он никогда не читал ни строчки из Нового Завета и из обращенных к нему апологий .

Принадлежавший к поздней школе стоиков, верившей, что душа после смерти немедленно поглощается Божественной сущностью, Марк Аврелий считал, что христианское учение о бессмертии с его зависимостью от морального состояния души порочно и опасно для благополучия государства. В его правление был издан закон, обрекавший на ссылку каждого, кто попытается влиять на умы людей через угрозы расправы свыше, и, без сомнения, этот закон был направлен против христиан . В любом случае, период его правления был беспокойным временем для церкви, хотя гонения и не исходили непосредственно от него. Закона Траяна было достаточно, чтобы оправдать самые строгие меры против последователей «запрещенной» религии.

Около 170 г. апологет Мелитон писал: «Верующие в Бога в Асии теперь подвергаются преследованиям по новым законам, как никогда раньше; бесстыдные жадные лизоблюды, пользуясь эдиктами, грабят теперь невиновных день и ночь». В то время в империи случился ряд больших пожаров, разрушительное наводнение на Тибре, землетрясение, бунты, в особенности чума, которая свирепствовала от Эфиопии до Галлии. Все это стало поводом для кровавых гонений, в ходе которых правительство и народ вместе ополчились на врагов принятого богопочитания, которые предположительно были виновниками всех несчастий. Цельс выражает радость от того, что «демона» [христиан] «не только обвиняют, но и изгоняют изо всех земель и со всех морей», он видел в этом суде над ними исполнение поговорки: «Мельницы богов работают медленно». В то же время эти гонения и происходившие одновременно с ними литературные нападки Цельса и Лукиана показывают, что новая религия постепенно приобретала в империи влияние.

В 177 г. церкви Лиона и Вьенны, на юге Франции, подверглись тяжелому испытанию. Рабов–язычников пытками вынудили признаться в том, что их хозяева–христиане предаются всем тем противоестественным порокам, в которых их обвиняли слухи; это сделали, чтобы оправдать те невероятные мучения, которым были подвергнуты христиане. Но страдальцы, «подкрепленные источником живой воды из сердца Христова», проявили необычайную веру и упорство; они считали, что «нет ничего страшного там, где есть любовь Отца, и нет никакой боли там, где сияет слава Христова».

Наиболее выдающимися жертвами этого галльского гонения были епископ Пофин, который, в возрасте девяноста лет и только что оправившийся от болезни, был подвергнут всякого рода надругательствам, а потом брошен в мрачную темницу, где умер два дня спустя; девственница Бландина, рабыня, проявившая почти сверхчеловеческую силу и упорство во время самых жестоких мучений и наконец в сети брошенная дикому зверю; Понтик, пятнадцатилетний юноша, которому никакие жестокости не помешали исповедовать его Спасителя. Тела мучеников, покрывшие улицы, были постыдным образом изувечены, потом сожжены, а пепел брошен в Рону, чтобы враги богов не оскверняли землю даже своими останками. В конце концов народ устал от убийств, и значительное количество христиан осталось в живых. Лионские мученики отличались подлинной кротостью. Находясь в темнице, они утверждали, что все почести по праву принадлежат только верному и истинному свидетелю, Первенцу из мертвых, Князю жизни (Отк. 1:5) и тем из Его последователей, которые скрепили верность Христу своей кровью.

Примерно в то же время гонения меньшего размаха имели место в Отуне (Августодунуме) близ Лиона. Симфорин, молодой человек из хорошей семьи, отказался падать ниц перед изображением Кибелы, за что был приговорен к отсечению головы. По пути на место казни мать сказала ему: «Сын мой, будь тверд и не страшись смерти, она несомненно ведет к жизни. Смотри на Того, Кто правит на небесах. Сегодня твоя земная жизнь не будет отнята у тебя, но ты обменяешь ее на благословенную жизнь небесную».

Его гораздо более достойный двоюродный брат и наследник престола Александр Север (222 - 235) был сторонником религиозной эклектики и синкретизма более высокого порядка, пантеистического поклонения героям. Он поставил бюсты Авраама и Христа в своем домашнем святилище вместе с бюстами Орфея, Аполлония Тианского и лучших римских императоров, а евангельское правило «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» было выгравировано на стене его дворца и на общественных памятниках . Его мать, Юлия Маммея, была покровительницей Оригена.

Его убийца, Максимин Фракиец (235 - 238), бывший сначала пастухом, потом воином, снова вернулся к гонениям из чистого противоречия своему предшественнику и позволил народу свободно обрушивать ярость на противников божеств, к тому времени снова возросшую по причине землетрясения. Неизвестно, приказал он убить всех служителей или только епископов. Это был грубый варвар, который грабил и языческие храмы.

Легендарная поэзия X века относит к его правлению чудесное мученичество святой Урсулы, британской принцессы, и ее спутниц, одиннадцати тысяч (по другим версиям десяти тысяч) девственниц, которые, вернувшись из паломничества в Рим, были убиты язычниками в окрестностях Кельна. Это неправдоподобное число, вероятно, возникло из–за неправильного понимания текстов, таких как «Ursula et Undecimilla» (который мы находим в древнем требнике в Сорбонне) или «Ursula et XI M. V.», то есть Martyres Virgines что (вследствие замены martyres на milia) привело к превращению одиннадцати мучениц в одиннадцать тысяч дев. Некоторые историки связывают факт, который, по–видимому, составляет основу легенды, с отступлением гуннов после битвы при Шалоне в 451 г. Сокращение Mil., которое может обозначать не только тысячи (milia), но и воинов (milites), оказалось довольно плодотворным источником для ошибок в тот простодушный и суеверный век.

Гордиан (238 - 244) не беспокоил церковь. Филипп Араб (244 - 249) даже был представлен в некоторых источниках как христианин, а Иероним называет его «primus omnium ex Romanis imperatoribus Christianus» . Нет сомнений, что Ориген писал письма ему и его супруге, Севере.

Однако эта передышка привела к охлаждению морального рвения и братской любви христиан, а мощная буря, обрушившаяся на них во время последующих правлений, способствовала восстановлению чистоты церкви.

§22. Гонения при Деции и Валериане, 249 - 260 г. по P. X.

Мученичество Киприана

Дионисий Александрийский, у Евсевия VI. 40–42; VII. 10, 11.

Киприан: De Lapsis, и особенно в его Посланиях того периода. О мученичестве Киприана см. Proconsular Acts, и у Понтия: Vita Cypriani.

Franz Gorres: Die Toleranzedicte des Kaisers Gallienus, «Jahrbucher fur protest. Theol.» 1877, pp. 606–630. Его же: Die angebliche Christenverfolgung zur Zeit der Kaiser Numerianus und Carinus, Hilgenfeld «Zeitschrift fur wissenschaftl. Theologie». 1880, pp. 31–64.

Деций Траян (249 - 251), честный и энергичный император, в котором вновь пробудился римский дух, решил искоренить церковь как секту атеистов и мятежников и в 250 г. выпустил эдикт, обращенный ко всем губернаторам провинций и призывающий вернуться к языческой государственной религии под страхом тяжелейшего наказания. Это послужило сигналом к началу гонений, которые размахом, упорством и жестокостью превосходили все предыдущие. Фактически, это были первые гонения, охватившие всю империю, а в результате они породили большее количество мучеников, чем все предыдущие. Для того чтобы побудить христиан к отступничеству, во исполнение императорского указа использовались конфискации, ссылки, пытки, обещания и угрозы разного рода. Множество людей, называвших себя христианами , особенно вначале, поклонились богам (это sacrificati, жертвовавшие богам, и thurificati, кадившие фимиам) или же получили от городских властей ложные удостоверения о том, что они это сделали (libellatici), и за это были отлучены от церкви как отступники (lapsi); сотни же других с порывом рвения устремились в темницы и на суд, чтобы обрести венец исповедника или мученика. Римские исповедники писали из темницы своим братьям в Африку: «Может ли постичь человека более славная и благословенная судьба, нежели, благодатью Божьей, исповедовать Господа Бога среди мучений и перед лицом самой смерти; исповедовать Христа, Сына Божьего, когда тело истерзано и дух покидает его свободный; стать соучастником Христа в страдании, пострадав во имя Христа? Хотя мы еще не пролили кровь, мы готовы сделать это. Молись о нас, дорогой Киприан, чтобы Господь, лучший из начальников, ежедневно укреплял всех нас все больше и больше и наконец привел на поле битвы как верных воинов, вооруженных божественным оружием (Еф. 6:12), которые никогда не смогут быть побеждены».

Власти были особо жестоки с епископами и служителями церквей. Фабиан из Рима, Вавила из Антиохии и Александр из Иерусалима погибли в ходе этих гонений. Другие скрылись - некоторые из трусости, а некоторые из христианской предусмотрительности, надеясь своим отсутствием смягчить ярость язычников, направленную на их паству, и спасая свою собственную жизнь ради служения на благо церкви в лучшие времена.

Среди последних был Киприан, епископ Карфагенский, который подвергся критике за то, что сделал подобный выбор, но он полностью оправдал себя своим пастырским служением в годы бегства и последующим мученичеством. Он говорит об этом так: «Наш Господь велел нам в момент гонений уступать и бежать. Он учил этому, и поступал так Сам. Ибо тот, кто на время удаляется, но остается верным Христу, не отказывается от своей веры, а только проживает положенное ему время, поскольку венец мученика обретается благодатью Божьей и раньше назначенного часа его получить невозможно».

Поэтическое предание рассказывает о семи братьях из Ефеса, которые заснули в пещере во время бегства и проснулись через двести лет при Феодосии II (447), с изумлением увидев, что некогда презираемый и ненавистный крест правит теперь городом и страной. В самом предании утверждается, что оно относится к временам Деция, но на самом деле упоминаний о нем не встречается вплоть до Григория Турского в VI веке.

При Галле (251 - 253) гонения получили новый импульс вследствие вторжений готов, чумы, засухи и голода. Во время его правления римские епископы Корнелий и Луций были сосланы, а потом приговорены к смерти.

Валериан (253 - 260) сначала мягко относился к христианам, но в 257 г. изменил свою политику и попытался остановить распространение их веры без кровопролития, посредством изгнания проповедников и выдающихся мирян, конфискации их имущества и запрета религиозных собраний. Эти меры, однако, оказались бесполезными, и он вновь прибегнул к казням.

Наиболее выдающимися мучениками гонений при Валериане были епископы Сикст II Римский и Киприан Карфагенский.

Когда Киприану сообщили о смертном приговоре, который ждал его как врага римских богов и законов, он спокойно ответил: «Deo gratias!» А потом, следуя к эшафоту в сопровождении большой толпы народа, он еще раз помолился, разделся, повязал глаза, попросил пресвитера связать ему руки и уплатить двадцать пять золотых монет палачу, который с дрожью обнажил меч, - и получил свой нетленный венец (14 сентября 258 г.). Его верные друзья собрали его кровь в носовые платки и похоронили тело своего святого пастыря с большой торжественностью.

Гиббон описывает мученичество Киприана в мельчайших подробностях, с явным удовлетворением указывая на торжественную и уважительную обстановку казни. Но нельзя по этому примеру судить, как казнили христиан по всей империи. Киприан был человеком высокого общественного положения, ранее прославившимся как оратор и государственный деятель. Его диакон, Понтий, рассказывает, что «ряд выдающихся и известных лиц, людей высокопоставленных, знатных и знаменитых в свете, часто уговаривали Киприана скрыться ради их старой дружбы». Мы снова вернемся к Киприану, когда будем говорить об управлении церковью, и он будет для нас образцом доникейского руководителя церкви высшего уровня, сторонника одновременно и видимого единства церкви, и епископской независимости от Рима.

Весьма известна история мученичества диакона святого Лаврентия из Рима, который указал жадным городским властям на нищих и больных прихожан как на величайшее сокровище церкви и, по слухам, был сожжен на медленном огне (10 августа 258 г.). Подробности этой истории вряд ли достоверны. Впервые ее упоминает Амвросий век спустя, а позже она была прославлена поэтом Пруденцием. На Виа Тибуртина построена базилика в честь этого святого, занимающего такое же место среди мучеников Римской церкви, как Стефан среди мучеников церкви Иерусалимской.

§23. Временная передышка. 260 - 303 г. по P. X.

Галлиен (260 - 268) еще раз дал передышку церкви и даже признал христианство religio licita. Это спокойствие продлилось сорок лет, потому что эдикт о гонениях, выпущенный впоследствии энергичным и воинственным Аврелианом (270 - 275), оказался недействительным вследствие его убийства, а шесть императоров, которые быстро сменяли друг друга на троне после него с 275 по 284 г., оставляли христиан в покое.

Гонения при Каре, Нумериане и Карине в 284 - 285 г. принадлежат области не исторической, но легендарной .

Во время этого долгого мирного периода церковь быстро росла количественно, укреплялось ее внешнее благополучие. В главных городах империи были построены большие и даже роскошные молитвенные дома, в них собирали священные книги, а также золотые и серебряные сосуды для совершения таинств. Но и дисциплина церкви расшаталась в той же мере, возросло количество споров, интриг и расколов, а мирские настроения вливались внутрь широким потоком.

Как следствие, для оздоровления и очищения церкви были необходимы новые испытания .

§24. Гонения Диоклетиана. 303 - 311 г. по P. X.

Источники

Евсевий: H. Е. Lib. VIII. - X; De Martyr. Palaest. (ed. Cureton, Lond. 1861); Vita Const, (ed. Heinichen, Lips. 1870). Лактанций: De Mortibus Persec, c. 7 sqq. Авторство спорно.

Василий Великий: Oratio in Gordium mart.; Oratio in Barlaham mart.

Труды

Baronius: Annal, ad ann. 302–305.

Gibbon: Chrs. XIII., XIV. and XVI.

Jak. Burckhardt: Die Zeit. Constantins des Gr. Basel 1853, p. 325.

Th. Keim: Der Uebertritt Constantins des Gr. zum Christenthum. Zurich 1852. Его же: Die romischen Toleranzedicte fur das Christenthum (311–313), in «Tub. Theol. Jahrb» 1852. (B Rom und das Christenthum он доходит только до 192 г. по P. X.)

Alb. Vogel: Der Kaiser Diocletian. Gotha 1857.

Bernhardt: Diokletian in s. Verhaltnisse zu den Christen. Bonn 1862.

Hunziker: Regierung und Christenverfolgung des Kaisers Diocletianus und seiner Nachfolger. Leipz. 1868.

Theod. Preuss: Kaiser Diocletian und seine Zeit. Leipz. 1869.

A. J. Mason: The Persecution of Diocletian. Cambridge 1876. Pages 370. (См. также обзор Ad. Harnack, в «Theol. Literaturzeitung», 1877. No. 7. f. 169.)

Theod. Zahn: Constantin der Grosse und die Kirche. Hannover 1876.

Brieger: Constantin der Gr. als Religionspolitiker. Gotha 1880. См. также литературу о Константине в т. III, §§ 10, 11.

По истечении сорокалетней передышки начались последние и самые ожесточенные гонения, борьба не на жизнь, а на смерть.

«Воцарение императора Диоклетиана - это начало эпохи, которую коптские церкви Египта и Абиссинии до сих пор называют "эрой мучеников". Все предыдущие гонения были забыты в сравнении с ужасом, который люди вспоминали как последний и величайший: десятая (по предпочтенному людьми исчислению) волна этой великой бури стерла все следы, оставленные предыдущими. Яростная жестокость Нерона, ревнивые страхи Домициана, бесстрастная неприязнь Марка, решительное уничтожение при Деции, умные уловки Валериана - все это затмили ужасы последней схватки, приведшей к гибели Древней Римской империи и возвышению Креста как символа надежды мира» .

Диоклетиан (284 - 305) был одним из наиболее рассудительных и способных императоров, в трудный период он спас приходящее в упадок государство от распада. Он был сыном раба или по меньшей мере неизвестных родителей и сам пробился к высшей власти. Он превратил римскую империю республиканского типа в восточную деспотию и подготовил путь для Константина с Константинополем. У него было три подчиненных ему соправителя: Максимиан (совершивший самоубийство в 310 г.), Галерий (умер в 311) и Констанций Хлор (умер в 306, отец Константина Великого), - с ними он разделил правление громадной империей; наличие четырех правителей вместо одного усилило провинциальную администрацию, но также заронило семя раздоров и гражданской войны . Гиббон называет его вторым Августом, то есть основателем новой империи, а не восстановителем старой. Он также сравнивает его с Карлом V, на которого он был отчасти похож своей талантливостью, временным успехом и конечной неудачей и добровольным отказом от управления страной.

В первые двадцать лет правления Диоклетиан соблюдал эдикт Галлиена о терпимости к христианам. Его собственная жена Приска, его дочь Валерия, большинство его евнухов и придворных, а также большинство наиболее выдающихся общественных функционеров были христианами или по меньшей мере благосклонно относились к христианской религии. Сам он был суеверным язычником и деспотом в восточном стиле. Подобно своим предшественникам Аврелиану и Домициану, он претендовал на божественные почести как наместник Юпитера Капитолийского. Его почитали как Господина и Владыку всего мира, Sacratissimus Dominus Noster; он окружил свое Священное Величество многими кругами воинов и евнухов и никому не позволял приближаться к себе иначе, кроме как на коленях, касаясь лбом земли, в то время как сам он восседал на троне в роскошных восточных одеяниях. «Показное величие было первым принципом новой системы, учрежденной Диоклетианом», - говорит Гиббон. Как практичный государственный деятель, он должен был видеть, что политическое возрождение и укрепление империи не может произойти на прочном и постоянном основании без возрождения прежней государственной религии. Хотя он долго откладывал рассмотрение религиозного вопроса, рано или поздно ему пришлось с ним столкнуться. Нельзя было ожидать в данном случае, чтобы язычество сдалось своему опасному сопернику, не совершив последнего отчаянного усилия спасти себя.

Но основным подстрекателем возобновления вражды, согласно рассказу Лактанция, был соправитель и зять Диоклетиана Галерий, жестокий и фанатичный язычник . Когда Диоклетиан был уже стар, Галерию удалось взять превосходство над ним и добиться разрешения гонений, которые привели его славное правление к бесславному концу.

В 303 г. Диоклетиан один за другим выпустил три эдикта, каждый из которых был более суровым, чем предшествовавший. Максимиан выпустил четвертый, худший из всех, 30 апреля 304 г. Христианские церкви должны были быть разрушены; все копии Библии сожжены; все христиане - лишены гражданских прав и права занимать общественные должности; и наконец, все без исключения должны были приносить жертвы богам под страхом смерти. Предлогом к такой жестокости стал пожар, дважды случившийся во дворце в Никомедии, в Вифинии, где жил Диоклетиан . Дополнительным поводом явилось поведение одного неосторожного христианина (греческая церковь почитает его под именем Иоанна), который порвал первый эдикт, выразив такими образом свое отвращение к «безбожным тиранам», и был сожжен на медленном огне со всевозможными проявлениями жестокости. Однако предположение о том, что причиной выпуска эдиктов стал заговор христиан, которые, чувствуя, что их сила растет, хотели захватить управление государством, совершив переворот, не имеет исторического обоснования. Это не согласуется с политической пассивностью церкви в первые три века, в которые не наблюдается никаких примеров бунтов и переворотов. В крайнем случае такой заговор был бы всего лишь делом рук нескольких фанатиков и они, подобно человеку, порвавшему первый эдикт, удостоились бы славы и мученического венца .

Гонения начались в двадцать третий день февраля 303 г. во время праздника Terminalia (как бы с намерением положить конец существованию секты христиан) с разрушения великолепной церкви в Никомедии и вскоре распространились по всей Римской империи, кроме Галлии, Британии и Испании, где соправитель император Констанций Хлор и особенно его сын, Константин Великий (с 306) намеревались, по мере возможности, щадить христиан. Но даже там разрушались церкви, и более позднее предание относит к этому периоду мученичество многих исповедников в Испании (святой Винцентий, Евлалия и другие, прославляемые Пруденцием) и Британии (святой Альбан).

Дольше всего и наиболее яростно гонения свирепствовали на Востоке, где правили Галерий и его племянник–варвар Максимин Дайя, которого Диоклетиан при отречении наделил достоинством кесаря и главнокомандующего над Египтом и Сирией . Осенью 308 г. он выпустил пятый эдикт о гонениях, в котором говорилось, что все мужчины со своими женами и слугами и даже детьми должны приносить жертвы и вкушать от этих языческих жертв и чтобы все продукты на рынках окропляли жертвенным вином. Этот варварский закон привел к тому, что в течение двух лет христиане влачили чудовищное по жестокости существование, не имея иного выбора, кроме отступничества или голодания . Для того чтобы добиться недостижимой задачи, использовались все мучения, какие только могут причинить железо и сталь, огонь и меч, дыба и крест, дикие звери и озверевшие люди.

Евсевий был свидетелем этих гонений в Кесарии, Тире и Египте; он сообщает нам, что собственными глазами видел, как молитвенные дома разрушали, Святое Писание бросали в огонь на рыночных площадях, за пастырями охотились, пытали и рвали на клочки в амфитеатрах. Даже дикие звери, говорит он не без риторического преувеличения, в конце концов отказались нападать на христиан, словно поменялись местами с язычниками Рима; мечи проржавели и потускнели от крови; палачи устали, им пришлось поддерживать друг друга; но христиане пели хвалебные гимны и благодарения в честь Всемогущего Бога до последнего дыхания. Евсевий описывает героические страдания и смерть группы из двенадцати мучеников, в том числе своего друга, «святого и блаженного Памфила», который после двух лет заключения получил венец жизни (309), и называет этих людей типичным и «совершенным представительством церкви».

Сам Евсевий был заключен в тюрьму, но освобожден. Обвинение в том, что ему удалось избежать мученичества, принеся жертву, необоснованно .

Во время этого, как и во время предыдущих гонений количество отступников, что предпочли земную жизнь небесной, было очень велико. К ним теперь добавилась новая разновидность - traditores, приносившие Святое Писание языческим властям, чтобы его сожгли. Но по мере того как гонения все более свирепствовали, рвение и верность христиан возрастали и желание мученичества распространялось, как заразная болезнь. Даже дети и подростки вели себя с поразительной стойкостью. У многих героизм веры выродился в фанатическое почитание смерти; исповедникам веры чуть ли не поклонялись, пока они были живы; ненависть к отступникам привела к разногласиям во многих общинах и породила расколы Мелетия и Доната.

Количество мучеников нельзя установить точно. Семь епископов и девяносто два палестинских мученика Евсевия - это лишь список избранных, имеющий к общему количеству жертв примерно такое же отношение, как списки выдающихся погибших офицеров к массе погибших простых солдат, поэтому мы считаем неточными подсчеты Гиббона, сводящего общее количество жертв к менее чем двум тысячам. За восемь лет гонений число жертв, не говоря уже о множестве исповедников, которые были варварски искалечены и осуждены на неминуемую смерть в тюрьмах и каменоломнях, должно было быть гораздо больше. Но нет правды и в предании (которое фигурирует в древней церковной истории) о том, что тираны воздвигали в Испании и других местах памятные знаки с надписями, объявляющими о подавлении христианской секты .

В мартирологии к этому периоду относятся несколько легенд, основу которых невозможно четко отделить от более поздних поэтических добавлений. История об уничтожении Фиванского легиона - это, вероятно, преувеличение истории о мученичестве святого Маврикия, который был казнен в Сирии как tribunus militum семьюдесятью солдатами по приказу Максимина. Мученичество Варлаама, простого верующего крестьянина, отличавшегося поразительной стойкостью, и Гордия (центуриона, который, тем не менее, был подвергнут пыткам и казнен несколькими годами позже, при Лицинии, 314 г.) было воспето святым Василием. Тринадцатилетняя девушка, святая Агнеса, память которой Латинская церковь чтит начиная уже с IV века, была, по преданию, привезена в цепях в Рим на суд, публично обвинена и после ее твердого исповедания убита мечом, но позже она явилась своим скорбящим родителям возле своей могилы с белым ягненком и группой сияющих дев с небес и сказала им: «Не плачьте обо мне больше, как о мертвой, потому что вы видите, что я жива. Радуйтесь вместе со мной, потому что я теперь навеки на небесах со Спасителем, Которого на земле любила всем своим сердцем». Отсюда агнец на изображениях этой святой; отсюда в ее церкви в Риме во время ее праздника (21 января) освящение агнцев, из шерсти которых делают мантию архиепископа. По преданию, мучениками при Диоклетиане стали Агрикола и Виталий из Болоньи, Гервасий и Протасий из Милана, чьи мощи были обнаружены во времена Амвросия, Иануарий, епископ Беневентский, ставший святым покровителем Неаполя и поражающий верующих ежегодным чудом кипения крови; и святой Альбан из Британии, предавший себя властям вместо священника, которого он спрятал в своем доме, и обративший своего палача .

§25. Эдикты о веротерпимости. 311 - 313 г. по P. X.

См. список литературы к §24, особенно Keim и Mason (Persecution of Diocletian, pp. 299, 326 sqq.).

Гонения Диоклетиана были последней отчаянной попыткой римского язычества одержать победу. Это был кризис, который должен был привести одну из сторон к полному исчезновению, а другую - к полному превосходству. По окончании борьбы старая римская государственная религия почти исчерпала свои силы. Диоклетиан, проклинаемый христианами, удалился с престола в 305 г. Выращивать капусту в Салоне, в своей родной Далмации, ему нравилось больше, чем править громадной империей, но его мирная старость была потревожена трагическим случаем с его женой и дочерью, а в 313 г., когда все достижения его правления были уничтожены, он покончил с собой.

Галерия, подлинного зачинщика гонений, заставила призадуматься ужасная болезнь, и незадолго до смерти он положил конец этой бойне своим примечательным эдиктом о веротерпимости, который был выпущен им в Никомедии в 311 г. совместно с Константином и Лицинием. В этом документе он заявлял, что ему не удалось заставить христиан отказаться от их зловредных новшеств и подчинить их многочисленные секты законам римского государства и что теперь он разрешает им устраивать свои религиозные собрания, если они не будут возмущать общественный порядок в стране. В заключение он добавлял важное указание: христианам «после этого проявления милости следует молиться своему Богу о благополучии императоров, государства и самих себя, чтобы государство могло процветать во всех отношениях, а они могли спокойно жить в своих домах» .

Этим эдиктом практически завершается период гонений в Римской империи.

В течение короткого времени Максимин, которого Евсевий называет «главным из тиранов», продолжал всяческим образом угнетать и терзать церковь на Востоке, а жестокий язычник Максенций (сын Максимиана и зять Галерия) делал то же самое в Италии.

Но юный Константин, родом с далекого Востока, уже в 306 г. стал императором Галлии, Испании и Британии. Он вырос при дворе Диоклетиана в Никомедии (как Моисей при дворе фараона) и был назначен его преемником, но бежал от интриг Галерия в Британию; там отец провозгласил его своим наследником, и армия поддержала его в этом качестве. Он пересек Альпы и под знаменем креста нанес поражение Максенцию у Мульвийского моста близ Рима; язычник–тиран вместе со своей армией ветеранов погиб в водах Тибра 27 октября 312 г. Через несколько месяцев после этого Константин встретился в Милане со своим соправителем и шурином Лицинием и издал новый эдикт о веротерпимости (313), с которым вынужден был согласиться и Максимин в Никомедии незадолго до своего самоубийства (313) . Второй эдикт шел дальше, чем первый, 311 г.; это был решительный шаг от враждебного нейтралитета к доброжелательному нейтралитету и защите. Он готовил путь к юридическому признанию христианства как религии империи. В нем приказывалось вернуть всю конфискованную церковную собственность, Corpus Christianorum, за счет имперской казны и всем провинциальным городским властям предписывалось исполнить приказ незамедлительно и энергично, чтобы установился полный мир и императорам и их подданным была обеспечена Божья милость.

Таким было первое провозглашение великого принципа: у каждого человека есть право выбирать себе религию в соответствии с требованиями его собственной совести и искренним убеждением, без принуждения и вмешательства со стороны правительства . Религия ничего не стоит, если она не свободна. Вера под принуждением - это вовсе не вера. К сожалению, преемники Константина начиная с Феодосия Великого (383 - 395) насаждали христианскую веру, исключая все остальные, но не только это - они насаждали также и ортодоксию, исключая любые формы разногласий, которые наказывались как преступление против государства.

Язычество сделало еще один отчаянный рывок. Лициний, поссорившись с Константином, на краткое время возобновил гонения на Востоке, но в 323 г. потерпел поражение, и Константин остался единственным правителем империи. Он открыто защищал церковь и был благосклонен к ней, но не запрещал идолопоклонство, а в целом оставался верен политике провозглашения веротерпимости до самой смерти (337). Этого было достаточно для успеха церкви, которая обладала жизненной силой и энергией, необходимой для победы; язычество же быстро приходило в упадок.

С Константина, последнего языческого и первого христианского императора, начинается новый период. Церковь восходит на трон кесарей под знаменем некогда презираемого, а теперь почитаемого и триумфального креста и придает новую силу и блеск древней Римской империи. Этот внезапный политический и общественный переворот кажется чудесным, однако это было лишь правомерное следствие интеллектуальной и моральной революции, которую христианство начиная со II века тихо и незаметно совершало в общественном мнении. Сама жестокость гонений Диоклетиана показала внутреннюю слабость язычества. Христианское меньшинство со своими идеями уже контролировало глубинное течение истории. Константин, как мудрый государственный деятель, видел знамения времени и следовал им. Девизом его политики можно считать надпись на его военных стягах, ассоциируемую с крестом: «Нос signo vinces» .

Какой контраст между Нероном, первым императором–гонителем, который ездил в колеснице между рядами мучеников–христиан, сжигаемых в его садах наподобие факелов, - и Константином, восседающим на Никейском соборе посреди трехсот восемнадцати епископов (некоторые из них, как ослепленный Пафнутий Исповедник, Павел из Неокесарии и аскеты из Верхнего Египта, в грубых одеждах, носили следы пыток на своих искалеченных, изуродованных телах) и дающим высшее согласие гражданской власти на постановление о вечной Божественности некогда распятого Иисуса из Назарета! Никогда, ни раньше, ни потом, мир не видел подобной революции, разве что кроме тихого духовного и нравственного преображения, совершенного самим христианством в момент его возникновения в первом и духовного пробуждения в шестнадцатом веке.

§26. Мученичество христиан

Источники

Игнатий: Epistolae. Martyrium Polycarpi. Тертуллиан: Ad Martyres. Ориген: Exhortatio ad martyrium (???????????? ????? ??? ?????????). Киприан: Ер. 11 ad mart. Пруденций: ???"? ???????? hymni XIV. См. список литературы к § 12.

Труды

Sagittarius: De mart, cruciatibus, 1696.

H. Dodwell: De paucitate martyrum - Dissertationes Cyprianicae. Lond. 1684.

Ruinart (католик): Praefatio generalis in Acta Martyrum.

F. W. Gass: Das christl. Martyrerthum in den ersten Jahrhunderten, in Niedner"s «Zeitschrift f. hist. Theol.» 1859-"60.

De Pressense: The Martyrs and Apologists. Перевод с французского. London and ?. Y. 1871. (Ch. II p. 67 sqq.).

Chateaubriand: Les martyrs ou le triomphe de la rel. chret. 2 vols. Paris 1809 и многие другие издания (лучший перевод на английский О. W. Wight, N. York 1859.) Не имеет критической и исторической ценности, только поэтическую.

См. также Jameson: Sacred and Legendary Art . Lond. 1848. 2 vols.

На эти длительные и жестокие гонения церковь ответила не революционным насилием, не плотским сопротивлением, но моральным героизмом страданий и смерти за истину. Однако этот героизм был самым светлым ее украшением и самым эффективным оружием. Этим своим героизмом церковь доказала, что достойна своего божественного Основателя, Который принял смерть на кресте ради спасения мира и даже молился о прощении Своих убийц. Патриотические добродетели Древней Греции и Рима проявились здесь в самой возвышенной форме, в самоотречении ради небесной страны, ради венца, который никогда не увядает. Даже дети становились героями и со священным энтузиазмом устремлялись к смерти. В эти тяжелые времена люди руководствовались словами Господа: «Кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником» ; «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» . И ежедневно сбывались обещания: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» ; «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» . Данные слова относились не только к самим мученикам, менявшим беспокойную жизнь на земле на блаженство небес, но и к церкви в целом, которая становилась чище и сильнее от каждого гонения, тем самым демонстрируя свою нерушимую жизненную силу.

Эта добродетель страдания - один из наиболее сладких и благородных плодов христианской веры. Наше восхищение вызывает не столько масштаб страданий, хотя он и был достаточно ужасен, сколько дух, с которым переносили их первые христиане. Мужчины и женщины всех слоев общества, благородные сенаторы и образованные епископы, неграмотные ремесленники и нищие рабы, любящие матери и нежные девы, седовласые пастыри и невинные дети терпели мучения не с бесчувственным равнодушием и упорной решимостью, но, подобно их Божественному Учителю, со спокойным самообладанием, смиренным самоотречением, мягкой кротостью, радостной верой, триумфальной надеждой и всепрощающим милосердием. Подобные зрелища часто были способны растрогать даже бесчеловечных убийц. «Продолжайте, - насмешливо обращается к языческим правителям Тертуллиан, - тащите нас на дыбу, мучайте, истирайте нас в порошок: чем больше вы косите нас, тем больше нас становится. Кровь христиан - семя их урожая. Само ваше упорство поучительно. Ибо кто, наблюдая его, не задался бы вопросом, в чем суть проблемы? И кто, присоединившись к нам, не желает пострадать?» .

Без сомнений, и в это время, особенно после периодов относительного затишья, было много христиан, чья вера была поверхностной или неискренней; буря гонений отметала их, словно отделяя солому от зерна; они либо курили ладан богам (thurificati, sacrificati), либо добывали ложные свидетельства о своем возвращении к язычеству (libellatici, от libellum), либо выдавали священные книги (traditores). Тертуллиан с праведным негодованием рассказывает, что целые общины во главе с клириками иногда прибегали к бесчестным подкупам, чтобы избежать гонений со стороны языческих магистратов . Но, конечно же, это были редкие исключения. В целом, отступников (lapsi) всех трех типов немедленно отлучали от церкви, и во многих церквях, хоть это и было чрезмерной строгостью, им даже отказывали в восстановлении.

Те, кто радостно заявлял перед языческими магистратами о своей вере во Христа, рискуя жизнью, но не был при этом казнен, почитались как исповедники . Те, кто пострадал за веру, претерпев мучения и приняв смерть, назывались мучениками или свидетелями кровью .

Среди исповедников и мучеников было немало людей, в которых чистый и спокойный огонь энтузиазма перерос в дикое пламя фанатизма, чье рвение было извращено нетерпением и спешкой, самомнением, побуждающим провоцировать язычников, и амбициями. К ним относятся слова Павла: «И если я… отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы». Они вручали себя в руки языческих властей и всячески стремились к мученическому венцу, чтобы получить заслугу на небесах и быть почитаемыми на земле как святые. Тертуллиан рассказывает о группе христиан из Ефеса, которые просили язычника–правителя о мученичестве, а он, казнив нескольких, отослал остальных со словами: «Несчастные создания, если вы действительно хотите умереть, кругом достаточно обрывов и веревок». Хотя такое заблуждение было гораздо менее постыдным, чем его противоположность (трусливый страх перед людьми), однако оно противоречило наставлениям и примеру Христа и апостолов и духу подлинного мученичества, заключающегося в сочетании искренней кротости и силы и обладающего божественной мощью за счет самого осознания человеческой слабости. Соответственно, мудрые учителя церкви осуждали такое порывистое, неконтролируемое рвение. Смирнская церковь говорит так: «Мы не хвалим тех, кто сам напрашивается на мученичество, ибо Евангелие этому не учит». Климент Александрийский говорит: «Сам Господь велел нам бежать в другой город, если нас преследуют; не потому, что гонения - это зло; не потому, что мы боимся смерти, но чтобы мы не стали причиной злого деяния и не способствовали ему». По мнению Тертуллиана, мученичество совершенствуется в божественном терпении; для Киприана же это дар Божьей благодати, который нельзя поспешно схватить, его надо терпеливо ждать.

Тем не менее, несмотря на случаи измены и отклонения, мученичество первых трех веков остается одним из величайших явлений в истории, а также свидетельством нерушимой и божественной природы христианства.

Никакая другая религия не могла бы так долго сопротивляться совместным нападкам иудейского фанатизма, греческой философии и римской политики и власти; никакая другая религия не победила бы в конце концов стольких врагов чисто моральной и духовной силой, не прибегая ни к какому плотскому оружию. Это всеобъемлющее и длительное мученичество - особый венец и слава ранней церкви; дух его пропитал всю литературу того времени и придал ей преимущественно апологетический характер; он глубоко проник в организацию и дисциплину церкви, оказал влияние на развитие христианского учения; он повлиял на публичное поклонение и частную молитву; он породил легендарную поэзию; и в то же время он неосознанно привел к возникновению многих суеверий и неподобающему возвышению человеческих заслуг; этот же дух лежит в основе поклонения святым и реликвиям в католической церкви.

Скептически настроенные авторы старались умалить моральное влияние мученичества, указывая на свирепые и жестокие эпизоды крестовых походов пап против альбигойцев и вальденсов, избиения гугенотов в Париже, испанскую инквизицию и прочие более поздние гонения. Додуэлл высказывает мнение, недавно авторитетно подтвержденное беспристрастным ученым Нибуром, что гонения Диоклетиана - ничто в сравнении с гонениями на протестантов в Нидерландах при герцоге Альбе, отстаивавшем испанский фанатизм и деспотизм. Гиббон идет еще дальше, смело заявляя, что «количество протестантов, казненных испанцами только в одной провинции во время одного правления значительно превосходит количество мучеников первых трех веков по всей Римской империи». Говорится также, что число жертв испанской инквизиции превышает число жертв римских императоров .

Хотя мы признаем эти печальные факты, они не оправдывают скептических выводов. Ибо за те преступления и жестокости, которые творились во имя христианства недостойными верующими и которые стали следствием нечестивого союза политики и религии, христианство отвечает не больше, чем Библия отвечает за всю ту бессмыслицу, которую вложили в нее люди, или Бог за ежедневное и ежечасное злоупотребление Его дарами. О количестве мучеников следует судить в сравнении с общим числом христиан, которые составляли меньшинство населения. Отсутствие конкретных сведений у авторов той эпохи не позволяет установить число мучеников даже приблизительно. Додуэлл и Гиббон, конечно же, занижают его, так же как и Евсевий; народные предания начиная с эпохи Константина и легендарная поэзия средневековья - завышают. Это вывод из недавних открытий и исследований, который полностью признают такие авторы, как Ренан. Действительно, Ориген писал в середине III века о том, что количество христианских мучеников невелико и легко может быть подсчитано, а Бог не допустит исчезновения такого рода людей . Но данные слова следует относить в основном к правлениям Каракаллы, Элагабала, Александра Севера и Филиппа Араба, которые не преследовали христиан. Вскоре после этого разразились ужасные гонения Деция, когда сам Ориген был брошен в темницу и подвергся жестокому обращению. Что касается предыдущих веков, то его утверждения следует сопоставлять с не менее ценными свидетельствами Тертуллиана, Климента Александрийского (учителя Оригена) и жившего еще раньше Иринея, который ясно говорит, что церковь из любви к Богу «везде и во все времена отправляет к Отцу множество мучеников» . Даже язычник Тацит говорит о «громадном множестве» (ingens multitudo) христиан, убитых в Риме только во время гонений Нерона в 64 г. К этому следует добавить молчаливое, но весьма красноречивое свидетельство римских катакомб, которые, по подсчетам Марки и Норткоута, имели протяженность в 900 английских миль и скрывали в себе, по некоторым оценкам, почти семь миллионов могил, большая часть которых содержала останки мучеников, на что указывают бесчисленные надписи и орудия смерти. Более того, страдания церкви в этот период следует измерять, конечно же, не только количеством фактических казней, но и гораздо большим количеством в тысячу раз худших, чем смерть, оскорблений, обвинений, тяжб и пыток, какие только могла изобрести жестокость бессердечных язычников и варваров или каким только можно было подвергнуть человеческое тело.

Наконец, хотя верующие христиане во все времена в какой–то степени страдали от гонений со стороны нечестивого мира, кровавых или бескровных, и всегда были готовы жертвовать собой ради своего служения, ни в какой другой период, кроме этих первых трех столетий, всей церкви не отказывали в праве на мирное законное существование, никогда больше сама вера во Христа не объявлялась политическим преступлением и не наказывалась как таковое. До Константина христиане представляли собой беспомощное и отверженное меньшинство среди языческого по сути мира под властью языческого правительства. Они умирали не просто за какие–то учения, но за сам факт веры во Христа. Это была война не против какой–то церкви или секты, но против христианства вообще. Значение древнего мученичества связано не столько с количеством жертв и жестокостью их страданий, сколько с великим противостоянием и его конечным результатом, спасшим христианскую веру на все грядущие времена. Следовательно, первые три века - классический период языческих гонений и христианского мученичества. Мученики и исповедники доникейского периода страдали за общее дело христиан всех церквей и деноминаций, поэтому все христиане по праву относятся к ним с почтением и благодарностью.

ПРИМЕЧАНИЯ

Доктор Томас Арнольд, не склонный к суевериям и идолопоклонническим издержкам почитания святых, замечает по поводу посещения церкви Сан–Стефано в Риме: «Без сомнения, многие из конкретных историй, таким образом приукрашенных, не выдерживают критического исследования; вполне вероятно также, что Гиббон справедливо называет общепринятые утверждения преувеличенными. Но это неблагодарный труд. Поделите общее количество мучеников на двадцать - на пятьдесят, если хотите; в конце концов, во все века верующие терпели жестокие мучения и шли на смерть ради своей совести и ради Христа; и страдания их были благословлены Богом, что обеспечивало победу Евангелию Христа. Я не думаю, что мы хотя наполовину ощущаем великолепие этого духа мученичества. Я не считаю, что удовольствие - это грех; но, хотя удовольствие не греховно, страдание ради Христа - это, без сомнения, самая нужная вещь для нас в наши дни, когда страдание кажется таким далеким от нашей каждодневной жизни. Божья благодать позволила богатым и утонченным людям, женщинам и даже детям вынести крайнюю боль и поругания в былые времена, и эта благодать не менее могущественна сейчас; если мы не будем закрываться от нее, она может не менее славно проявиться и в нас в час испытаний».

Леки, очень способный и беспристрастный историк, справедливо критикует главу Гиббона о гонениях как бесчувственную. «Полное отсутствие, - говорит он (History of European Morals, I. 494 sqq.), - какой бы то ни было симпатии к героической смелости, проявленной мучениками, и холодная, воистину нефилософская суровость, с которой историк судит о словах и поступках людей, страдавших в смертельной схватке, должна быть неприятна каждой великодушной натуре, в то время как упорство, с которым он дает гонениям оценку на основании количества смертей, а не степени страданий, не позволяет уму осознать воистину небывалую жестокость языческих гонений… Действительно, в одной католической стране ввели ужасный обычай устраивать зрелище, сжигая живьем людей во время публичных праздников за их религиозные мнения. Действительно, огромное большинство деяний мучеников являются очевидным вымыслом лживых монахов; но правда также и то, что среди подлинных записей о языческих гонениях есть истории, свидетельствующие, может быть, ярче, чем что–либо другое, и о глубинах жестокости, в которые может пасть человеческая природа, и о героизме сопротивления, на которое она способна. Было время, когда римляне справедливо хвалились, что их суровый, но простой уголовный кодекс не допускает лишней жестокости и длительных пыток. Но ситуация изменилась. Ожесточающее воздействие игр, которые превратили зрелище человеческих страданий и смерти в развлечение для всех классов общества, распространилось повсюду, где было известно имя римлян, и миллионы людей стали совершенно равнодушными к виду человеческих страданий; во многих людях, живущих в самом центре передовой цивилизации, пробудился вкус и страсть к мучительству, восторг и возбуждение при виде крайней агонии, которые испытывают разве что африканские или американские дикари. Самые ужасные из описанных мучений обычно причинялись либо самим населением, либо в его присутствии, на арене. Мы читаем о том, как христиан заковывали в раскаленные докрасна цепи и вонь от горящей плоти удушающим облаком поднималась к небу; о том, как плоть их разрывали до костей щипцами или железными крючьями; о святых девах, предаваемых похоти гладиатора или на милость сводника; о двухстах двадцати семи обращенных, отправленных в рудники после того, как у каждого из них сухожилия на одной ноге разорвали раскаленным железом и выкололи один глаз; о таком медленном огне, что агония жертв продолжалась часами; о телах, у которых отрывали конечности или которые окропляли расплавленным свинцом; о разнообразных пытках, продолжавшихся днями. Из любви к своему Божественному Учителю, ради дела, которое они считали правым, мужчины и даже слабые девушки выносили все это, не дрогнув, в то время как одного слова было достаточно, чтобы освободить их от страданий. Каким бы ни было наше мнение о поведении священнослужителей в последующие века, оно не помешает нам с почтением склониться перед могилой мученика ».

§27. Возникновение поклонения мученикам и реликвиям

Источники

Помимо трудов, упомянутых в §12 и 26, см. Евсевий ?. ?. IV. 15; De Mart. Palaest., с. 7. Климент Александрийский: Strom. IV, р. 596. Ориген: Exhort, ad mart., с. 30 и 50. In Num. Кот. ?. 2. Тертуллиан: De cor. mil., с. 3; De Resurr, earn., с. 43. Киприан: De lapsis, с. 17; Epist. 34 и 57. Const. Apost.: 1. 8.

Труды

С. Sagittarius: De natalitiis mart. Jen. 1696.

Schwabe: De insigni veneratione, quae obtinuit erga martyres in primit. eccl. Altd. 1748.

С благодарностью вспоминая верность этой «благородной армии мучеников», признавая нерушимость общения святых и предвосхищая телесное воскресение, церковь стала почитать мучеников и даже их мертвые останки; однако это почитание, само по себе вполне оправданное и совершенно естественное, уже скоро вышло за рамки Писания, а впоследствии выродилось в поклонение святым и реликвиям. Языческое поклонение героям незаметно продолжилось в церкви и крестилось христианским именем.

В Смирнской церкви, судя по ее посланию от 155 г., мы находим это поклонение в его еще невинной, детской форме: «Они [иудеи] не знают, что мы не можем ни покинуть когда–либо Христа, Который пострадал ради спасения всего мира искупленных, ни поклоняться кому–то еще. Его одного мы обожаем (????????????) как Сына Божьего; а мучеников мы любим, как они заслуживают (???????? ?????), за их великую любовь к их Царю и Учителю, и мы хотим также быть их товарищами и соучениками» . День смерти мученика назывался его небесным днем рождения , этот день ежегодно отмечали на его могиле (в основном в пещере или катакомбах), молясь, читая историю его страданий и победы, причащаясь и устраивая священную вечерю.

Но ранняя церковь на этом не остановилась. Начиная с конца II века мученичество стало восприниматься не только высшей христианской добродетелью, но в то же время и крещением огнем и кровью , замечательной заменой водного крещения, как очищающее от греха и обеспечивающее вход на небеса. Ориген зашел так далеко, что приписывал страданиям мучеников ценность искупления других людей, эффективность, подобную эффективности страданий Христа, на основании таких отрывков, как 2 Кор. 12:15; Кол. 1:24; 2 Тим. 4:6. Согласно Тертуллиану, мученики немедленно достигали небесного блаженства, и им не нужно было, как рядовым христианам, проходить через промежуточное положение. Так истолковывалось благословение для тех, кто гоним за правду, в Мф. 5:10–12. Следовательно, по Оригену и Киприану, молитвы мучеников перед престолом Божьим были особо действенными для воюющей на земле церкви, и, в соответствии с примером, приведенным у Евсевия, незадолго до их смерти их уже просили о будущих ходатайствах.

В римских катакомбах мы встречаем надписи, в которых покойных просят молиться о своих живых родственниках и друзьях.

Таким образом почтительное отношение к личностям мучеников было в некоторой степени перенесено на их останки. Смирнская церковь считала кости Поликарпа более драгоценными, чем золото или бриллианты . Останки Игнатия также почитались христианами Антиохии. Друзья Киприана собрали его кровь в платки и построили часовню на его могиле.

Часто до крайности доходило поклонение не только покойным мученикам, но и исповедникам - оставшимся в живых верующим, не пожелавшим отрекаться от своей веры. Особой обязанностью диаконов было навещать их в тюрьмах и служить им. Язычник Лукиан в своей сатире «De morte Peregrini» описывает неустанную заботу христиан о своих братьях в темнице: им приносили груды подарков, выражения сочувствия поступали издалека, и все это, конечно же, по мнению Лукиана, делалось из чистого добродушия и энтузиазма. Тертуллиан монтанистского периода критикует чрезмерное внимание церкви к исповедникам. Ходатайства исповедников об отступниках - Libelli pacts, как их называли, - обычно приводили к восстановлению последних в церкви. Мнение исповедников обладало особым весом при выборе епископов и нередко считалось более авторитетным, чем мнение клира. Киприан наиболее красноречив, когда восхваляет их героизм. Его послания к заключенным в тюрьму исповедникам Карфагена полны прославлений, их стиль в чем–то даже оскорбителен для евангельских представлений. Однако в конце Киприан протестует против злоупотребления привилегиями, от которого ему самому пришлось пострадать, и искренне призывает пострадавших за веру к святости жизни, к тому, чтобы полученные ими почести не стали для них ловушкой, чтобы они не сбились с пути из–за гордости и небрежения. Он всегда представляет венец исповедника и мученика как безвозмездный дар Божьей благодати и видит его реальную сущность скорее во внутреннем предрасположении, нежели в обращенном наружу деянии. Коммодиан воспринял идею мученичества во всей ее полноте, когда распространил ее на тех, кто, не проливая крови, устоял до конца в любви, смирении, долготерпении и во всех христианских добродетелях.

Примечания:

Исаак Тейлор в своем «Древнем христианстве», где он явно выступает против суеверно завышенной оценки периода «отцов церкви», тем не менее замечает (vol. i, p. 37): «Наши братья из ранней церкви заслуживают уважения и любви; ибо они ревностно стремились сохранить веру в незримое и вечное; они обладали способностью смиренно терпеть самые тяжкие преследования; они отважно защищали свою благую веру перед недовольством философии, светской тиранией, ослепляющим суеверием; они были отстранены от этого мира и отличались крайним самоотречением; они страстно творили дела любви, чего бы это ни стоило; они были щедры и занимались благотворительностью, как никто другой; они с почтением и скрупулезной заботой относились к священным писаниям; и одна эта заслуга, если бы у них не было других, чрезвычайно важна и должна была бы вызвать почтение и благодарность к ним у современной церкви. Как мало многие читающие Библию сегодня думают о том, чего стоило христианам II и III веков просто сохранить и уберечь священные сокровища от ярости язычников!»

«Кровь - это семя христиан». - Прим. изд.

Так пишет и Августин, De Civit. Dei, xviii. 52, однако он упоминает Антонина вместо Марка Аврелия. Лактанций насчитывает шесть гонений, Сульпиций Север - девять.

Исх. 5 - 10; Отк. 17:12 и далее. Августин считал ссылку на египетские казни неподобающей и называл ее чистым измышлением человеческого разума, который «иногда улавливает истину, а иногда заблуждается». Он также уточняет количество гонений, ссылаясь на гонения до Нерона, упоминаемые в НЗ, и на гонения после Диоклетиана, например, при императоре Юлиане и императорах–арианах. «Об этом и тому подобных вещах, - утверждает он, - я не думаю, что можно определить точное количество гонений, которыми была испытана церковь».

0б отношении христианства с законами Римской империи см. Aube, De la legalite du Christianisme dans l"empire Romain au I er siecle. Paris 1866.

См. примечательный отрывок из Ad Scapulam, с. 2: «Tarnen humani juris et naturalis potestatis est unicuique quod putaverit colere, nec alii obest, aut prodest alterius religio. Sed nec religionis est cogere religionem, quae sponte suscipi debeat non vi, cum et hostiae ab animo libenti expostulentur. Ita etsi nos compuleritis ad sacrificandum, nihil praestabitis diis vestris. Ab invitis enim sacrificia non desiderabunt, nisi si contentiosi sunt; contentiosus autem deus non est». Ср. с похожим отрывком в Apolog., с. 24, где Тертуллиан, перечислив разные формы идолопоклонства, к которым в империи относились с терпимостью, продолжает: «Videte enim ne et hoc ad irreligiositatis elogium concurrat, adimere libertatem religionis et interdicere optionem divinitatis, ut non liceat mihi colere quem velim sed cogar colere quem nolim. Nemo se ab invito coli volet, ne homo quidem».

Сообщает Иустин Мученик, родом из Палестины и современник этого разрушения Иерусалима. Apol. I, с. 47. Тертуллиан также говорит, что «был издан указ, запрещающий иудеям пересекать границы этого района» (Adv. Jud., с. 13).

Ad Zephan. 1:15 sqq. Шюрер цитирует этот отрывок, стр. 363.

«Иудейская стена плача» - гигантская стена, стоящая у внешней стороны мечети Эль–Аска рядом с «аркой Робинсона». Там в чистую пятницу 1877 г. я видел большое количество иудеев, старых и молодых, мужчин и женщин, почтенных раввинов с бородами, как у патриархов, и грязных и отталкивающих субъектов, целующих каменную стену и поливающих ее слезами, повторяя из Еврейской Библии и молитвенников Плач Иеремии, Псалом 75 и Псалом 78 и разные молитвы. Ср. Tobler, Topographie von Jerusalem, I. 629.

По поводу литературы о Талмуде см.: Herzog; McClintock & Strong; и особенно Schurer, Neutestamentl. Zeitgeschichte (Leipz. 1874), pp. 45–49, к чему я добавляю очерк Шюрера: Die Predigt Jesu Christi in ihrem Verhaltniss zum Alten Testament und zum Judenthum, Darmstadt 1882. Отношение Талмуда к Нагорной проповеди и немногочисленные сходства между ними обсуждаются Пиком в McClintock & Strong, vol. ix. 571.

Ер. X. 34, al. 43). Ср. Buttner, Geschichte der politischen Hetarien in Athen (1840); Mommsen, De collegiis et sodalius Romanorum (Kiel 1843).

В трех редакциях, двух греческих и одной сирийской. Семь более коротких греческих посланий подлинные. См. далее §165.

Предписания Адриана к Минуцию Фундану (124 или 128 г.), сохраненные Евсевием в переводе на греческий (?. ?., IV. 8, 9), представляют собой почти что указ о веротерпимости, поэтому в их подлинности сомневаются Баур, Кейм и Обэ, но их отстаивают как подлинные Неандер (I. 101, Engl, ed.), Вислер, Функ, Ренан (I.c., р. 32 sqq.). Ренан описывает Адриана как rieur spirituel, un Lucian couronne prenant le monde comme un jeu frivole {«человека, смеявшегося над духовным, коронованного Лукиана, воспринимающего мир как фривольную игру»} (р. 6), и потому более склонного к религиозной свободе, чем серьезный Траян и благочестивые Антонин и Марк Аврелий. Но Фридландер (III. 492) соглашается со словами Павсания о том, что Адриан ревностно почитал богов. Кейм называет его визионером, отмечает его враждебность как иудаизму, так и христианству.

Пий всегда сам приносил жертвы как верховный жрец. Friedlander III. 492.

Так, Уаддингтон почти несомненно доказал, что Квадрат был римским консулом в 142 г. по P. X. и проконсулом Асии с 154 по 155 г., а Поликарп умер 23 февраля 155 г. Ему вторят Ренан (1873), Эвальд (1873), Обэ (1875), Гильгенфельд (1874), Лайтфут (1875), Липсиус (1874), О. В. Гебхардт (1875), Цан, Гарнак (1876), Эльи (1882) и снова Лайтфут (1885, I.e. I. 647 sqq.). Вислер и Кейм умело отстаивают старую дату (166 - 167), опираясь на свидетельство Евсевия и Иеронима, а также на мнение Массона и Клинтона. Но Лайтфут опровергает их возражения (I. 647, sqq.) и поддерживает Уаддингтона.

Med. xi. 3: ?? ???? ????? ?????????, ?? ?? ??????????, ???? ???????????? ??? ?????? ???, ???? ??? ????? ??????, ?????????.

Бодек (I.c., ?. 82 sqq.) утверждает, вопреки общепринятому мнению, что Марк Аврелий был лично равнодушен к язычеству и христианству, что его дань уважения богам, связанная с капитолийским культом и другими, была всего лишь официальной и что, скорее всего, он не был инициатором гонений на христиан. «Er war eben so wenig ein Feind des Christenthums, als er ein Feind des Heidenthums war: was wie religioser Fanatismus aussah, war in Wahrheit nur politischer Conservatismus» (p. 87). С другой стороны, Бодек заявляет, что он испытывал дружескую симпатию к иудаизму, к его монотеистическим и этическим особенностям, и утверждает, что он поддерживал близкие отношения с неким иудейским рабби. Но в его двенадцати книгах «De seipso et ad seipsum» нет ничего, что противоречило бы благочестию просвещенного язычника, неосознанно находящегося под влиянием христианства, однако враждебного ему отчасти из незнания его подлинной природы, отчасти из сознательного понимания своих обязанностей как верховного понтифика государственной религии. Такой же была позиция Траяна и Деция. Ренан (р. 262 sqq.) называет «Размышления» Марка Аврелия «le livre le plus purement humain qu"il y ait. Il ne tranche aucune question controversee. En theologie, Marc Aurele flotte antre le deisme pur, le polytheisme enterprete dans un sens physique, a la facon des stoiciens, et une sorte de pantheisme cosmique» {«самой гуманистической книгой, какая только может быть. Он не касается никаких спорных вопросов. В богословском отношении Марк Аврелий колеблется между чистым деизмом; политеизмом, истолкованным в физическом смысле, на манер стоиков; и чем–то вроде космического пантеизма»}.

Так начинается книга Артура Джеймса Мэйсона «Гонения Диоклетиана».

Максимиан (по прозвищу Геркулий) правил в Италии и Африке, Галерий (Арментарий) - на берегах Дуная, а позже на Востоке, Констанций (Хлор) - Галлией, Испанией и Британией; сам Диоклетиан оставил себе Асию, Египет и Фракию, его резиденция была в Никомедии. Галерий женился на дочери Диоклетиана (несчастной Валерии), Констанций на (названой) дочери Максимиана (Феодоре), оба расстались со своими прежними женами. Константин, сын разведенной Елены, женился на Фаусте, дочери Максимиана (это был его второй брак; отец и сын были женаты на двух сестрах). Он стал кесарем 25 июля 306 г. См. Gibbon, chs. XIII, XIV.

Лактанций (De Mort. Persec, с. 9) называет его «диким зверем», в котором присутствовали «природное варварство и дикость, чуждые римской крови». В конце концов он умер от ужасной болезни, которую Лактанций в подробностях описывает (гл. 33).

Лактанций называет поджигателем Галерия, который, как второй Нерон, готов был подвергнуть опасности дворец, только чтобы наказать безвинных христиан. Константин, живший тогда при дворе, позже во всеуслышанье заявил, что пожар был вызван молнией (Orat. ad Sanct., с. 25), но повторение события придает вес подозрениям Лактанция.

Гиббон в гл. XVI говорит о возможности политического заговора. Рассказывая о пожаре в императорском дворце в Никомедии, он утверждает: «Подозрение, естественно, пало на христиан; было выдвинуто предположение, с некоторой долей вероятности , что эти отчаявшиеся фанатики, провоцируемые своими текущими страданиями и знающие о грядущих бедствиях, вступили в заговор со своими верными братьями, дворцовыми евнухами, замышляя убить двух императоров, которых они ненавидели как непримиримых врагов церкви Божьей». Предположение Гиббона повторяет Буркхардт в своем труде о Константине (Constantine, pp. 332 ff.), но без каких–либо свидетельств в его пользу. Баур отвергает его как искусственное и маловероятное (Kirchengesch. I. 452, note). Мэйсон (р. 97 sq.) опровергает его.

Cm. Lactant., De Morte Persec, ch. 18–19, 32, и Gibbon, ch. XIV (vol. II, 16 в издании Смита). Настоящее имя Максимина было Дайя. Его не следует путать с Максимианом Геркулием (который был старше и умер на три года раньше). Это был грубый, невежественный и суеверный тиран, равный Галерию по жестокости и превосходивший его в невероятной распущенности (см. Lact. I.c., ch. 37 sqq.). Он умер от яда после того, как ему нанес поражение Лициний в 313 г.

Об эдикте Максимина см. Euseb. Mart. Pal. IX. 2; The Acts of Martyrs in Boll., May 8, p. 291, and Oct. 19, p. 428; Mason, l. c. 284 sqq.

Лайтфут оправдывает его в своем документированной статье Euseb., Smith and Wace, Diet, of Christ. Biogr. II. 311.

Или десять лет, если включать сюда местные гонения Максимина и Лициния после первого эдикта о веротерпимости (311 - 313).

Например: «Nomine Christianorum deleto; superstitione Christiana ubique deleta, et cultu Deorum propagato» . См. полные тексты надписей в Baronius ad aпII. 304, no. 8, 9; но они не соответствуют признанию неудачи в эдикте о веротерпимости, и даже Гаме признает их бессмысленными (К. Gesh. ?. Spanien^ I. 387).

Подробности см. в Мартирологиях, «Житиях святых», также в «Анналах» Барония. Этот историк настолько глубоко убежден в «insigne et perpetuum miraculum sanguinis S. Januarii», что считает ненужным ссылаться на конкретных свидетелей, ведь «tota Italia, et totus Christianus orbis testis est locupletissimus!» Ad ann. 305 no. 6.

M. де Брольи (M. de Broglie, L"Eglise et l"Empire, I. 182) дает этому манифесту прекрасную характеристику: «Singulier document, moitie insolent, moitie suppliant, qui commence par insulter les chretiens et finit par leur demander de prier leur maitre pour lui» {«необычный документ, наполовину оскорбительный, наполовину умоляющий, который начинается с оскорбления в адрес христиан, а заканчивается просьбой о том, чтобы они молились за него своему Господу»}. Мэйсон (l.с, р. 299) пишет: «Умирающий император не кается, ни в чем не исповедуется, кроме своего бессилия. Он хочет обмануть и перехитрить разгневанного Христа, притворяясь не гонителем, а реформатором. Он с проклятиями швыряет церкви свой эдикт о веротерпимости и суеверно надеется, что заслужит себе неприкосновенность».

Обычно утверждается (в том числе в Keim, I.c., Gieseler, Baur, vol. I. 454 sqq.), что Константин и Лициний выпустили два эдикта о веротерпимости, один в 312 г. и один в Милане в 313 г., так как в последнем эдикте есть ссылка на первый, но, по–видимому, эта ссылка представляет собой упоминание о ныне утраченных указаниях к правительственным чиновникам в добавление к эдикту Галерия (311), подписанных совместно с Константином. В 312 г. не было никаких эдиктов. См. Zahn и особенно Mason (р. 328 sq.), также Uhlhorn (Conflict, etc., p.497, Engl, translation).

«Ut daremus et Christianis et omnibus liberam potestatem sequendi religionem, quam quiscunque uoluisset». См. Euseb. H.E. X. 5; Lactant. De Mort. Pers., c. 48. Мэйсон (p. 327) говорит, что Миланский эдикт - «это самое первое изложение учения, которое сейчас считается отличительным признаком и принципом цивилизованности, прочным основанием свободы, особенностью современной политики. В нем решительно и четко утверждается совершенная свобода совести, ничем не ограниченный выбор веры».

History of the Rise of the Dutch Republic, vol. II. 504) говорит об ужасном правлении Альбы: «Жестокости, которые творились во время грабежа и разрушения этих сожженных и голодающих городов, почти невероятны; нерожденных детей вырывали из материнской утробы; женщин и детей насиловали тысячами; население сжигалось или разрубалось на куски солдатами; творилось все, что только может придумать жестокость в своей тщеславной непосредственности». Бакл и Фридландер (III. 586) утверждают, что за восемнадцать лет руководства Торквемады испанская инквизиция наказала по меньшей мере 105.000 человек, среди которых 8800 были сожжены. В Андалусии за один год 2000 иудеев было казнено и 17.000 наказано.

?????? ???? ??????? ??? ?????? ??????????? ?????????. Adv. Cels. III. 8. Более древнее свидетельство Мелитона Сардийского в хорошо известном отрывке из его апологии, зафиксированном у Евсевия, IV. 26, относится всего лишь к небольшому количеству императоров– гонителей до Марка Аврелия.

Adv. Haer. IV, с. 33, §9: Ecclesia omni in loco ob earn, quam habet erga Deum dilectionem, multitudinem martyrum in omni tempore praemittit ad Patrem.

Martyrium Polycarpi, cap. 17; ср. с Eusebius, Н.Е. IV. 15.

????? ?????????, ????????, natales, natalitia martyrum.

Lavacrum sanguinis, ???????? ??? ?????, ср. с?ф. 20:22; Лк. 12:50; Мк. 10:39.

Стоит, тем не менее, отметить, что некоторые из поразительных событий, описанных в Martyrium Polycarpi общиной Смирны, отсутствуют в повествовании Евсевия (IV. 15) и могут быть более поздним добавлением.

Христос предупредил Своих учеников: Если Меня гнали, будут гнать и вас (Ин 15, 20). Начиная с первого христианского мученика диакона Стефана человек, страдавший за Христа, воспринимался Церковью как подражатель крестной жертве Спасителя. Сперва гонениям от начальников иудейских подвергались ученики Христовы в Иерусалиме. В языческих областях Римской империи христиане также подвергались притеснениям, хотя государственных гонений пока еще не было. Апостол Павел, сам не раз претерпевавший и заточения, и побои, писал христианам македонского города Филиппы: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп 1, 29). Другой македонской Церкви он писал (52-53): вы, братия, сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев (Фес 2, 14).

Гонения на Церковь в Римской империи

Преследование христиан со стороны государства, чудовищное по своей жестокости, началось в Риме в 64 году при императоре Нероне . В это гонение были казнены апостолы Павел и Петр и множество других мучеников. После смерти Нерона в 68 году преследование христиан временно прекратилось, но возобновилось при императорах Домициане (81-96), а с особенной силой — при Траяне (98-117). При Домициане мучениям подвергался апостол Иоанн Богослов, но он чудом остался жив. Евангелист Иоанн единственный из апостолов Христовых не принял мученическую кончину и умер в глубокой старости. При императоре Траяне пострадал ученик апостола Иоанна Богослова святой Игнатий Богоносец . Он был епископом Антиохии, и его приговорили к смерти от когтей и зубов диких зверей на арене. Когда воины везли его в Рим на казнь, он писал римским христианам, прося их не добиваться его освобождения: «Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищей зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым».

Гонения продолжались. Император Адриан (117-138) принял меры для обуздания неистовства толпы против христиан. Обвиняемые должны были подвергаться судебному разбирательству и наказываться только по признании их вины. Но и при нем и его преемниках пострадало немало христиан. При нем были замучены три девочки, названные в честь главных христианских добродетелей: Вера, Надежда, Любовь. Вере, старшей из них, было двенадцать лет, Надежде — десять, а Любови — девять. Их мать София умерла спустя три дня у них на могиле и также прославлена как мученица.

Толпа ненавидела христиан за то, что те сторонились и избегали языческих празднеств, но собирались тайно. На христианские богослужебные собрания не допускались не принадлежавшие Церкви, и язычники подозревали, что на этих собраниях совершаются чудовищные преступления. Клевета на христиан передавалась из уст в уста. Не почитающие родных языческих божеств христиане представлялись народу настоящими безбожниками, а языческое государство видело в христианах опасных мятежников. В Римской империи спокойно относились к разнообразным и часто экзотическим верованиям и культам, но при этом, к какой бы религии ни принадлежал человек, требовалось по отечественным установлениям почитать римских богов, особенно — самого императора, который обожествлялся. Для христиан было немыслимо, поклоняясь Творцу неба и земли, воздавать Божественные почести творению. Некоторые христианские писатели обращались к императорам с апологиями (что значит «оправдания»), письмами в защиту учения Христова. Самым известным христианским апологетом был мученик Иустин Философ , пострадавший в 165 году, в правление императора Марка Аврелия.

В первой половине III века гонения на Церковь несколько ослабли, пока в 250 году не начал гонения на христиан император Декий . Гонения его отличались особой систематичностью и исключительным размахом. Всех граждан Римской империи обязывали принести жертву идолам и тем самым засвидетельствовать свою благонадежность для государства. Христиан, отказывавшихся участвовать в этих обрядах, принуждали к ним изощренными пытками. Принесших жертву идолам отпускали, им выдавалось специальное удостоверение. Христиане отвыкли от преследований за долгие годы мира. В пору правления Декия немало людей, не выдержав гонений, отрекалось от Христа и приносило требуемые жертвы. Некоторые богатые христиане, пользуясь связями и своим влиянием, покупали положенные удостоверения, но сами жертвы не приносили. В это время пострадали Римский епископ Фабиян, Антиохийский епископ Вавила, Иерусалимский епископ Александр.

В конце 251 года, во время войны с готами, Декий был убит. В 258 году последовал новый императорский указ, направленный против церковных иерархов. В этом году приняли мученическую кончину святой Сикст, папа Римский , с четырьмя диаконами и святой Киприан, епископ Карфагенский.

С 260 года до начала IV столетия в систематических преследованиях христиан наступил перерыв. Число христиан в империи неуклонно росло. Но этот временный мир для Церкви был прерван в 303 году. Началось преследование христиан, которое вошло в историю как Великое гонение. Его начали император Диоклетиан и его соправители, и продолжалось оно его преемниками до 313 года. Эти десять лет дали Церкви множество мучеников, среди которых — святые Георгий Победоносец, воин Феодор Тирон, Димитрий Солунский, целитель Пантелеимон, мученицы Анастасия Римская, Екатерина Александрийская.

Тысячи христиан приняли смерть за веру во Христа в первые три века — мужчины, женщины, дети, священнослужители, миряне...

В 313 году император Константин Великий издал в городе Милане эдикт (указ), прекращающий преследования христиан. Тем не менее в областях империи при соправителе Константина Ликинии продолжались казни и преследования христиан. Так, в 319 году пострадал мученик Феодор Стратилат , в 320 году под Севастией были замучены сорок воинов-христиан. В 324 году император Константин одержал победу над Ликинием, и Миланский эдикт о веротерпимости стал соблюдаться по всей империи.

Освободившись от гонений и получив поддержку императора, Церковь стала расти и укрепляться.

Язычество, обессиленное внутренне, изжившее себя к этому времени, быстро сходило на нет. Попытку восстановить его и возобновить преследование христиан предпринял в 362 году император Юлиан , за свой отказ от христианства получивший прозвание Отступник. За полтора года его правления подверглись гонениям и казни многие христиане. С внезапной гибелью Юлиана во время битвы гонения христиан прекратились.

Церковь мучеников

«С первого дня своего существования Церковь была, есть и будет мученической. Страдание и гонение является для Церкви Божией атмосферой, в которой она непрестанно живет. В разные времена и гонение это бывало различным: иногда — явным и открытым, иногда — скрытым и вероломным», — писал сербский богослов преподобный Иустин (Попович).

Вплоть до VII века тысячи христиан претерпевали притеснения и гонения в Персидской империи. Мученический венец приняло множество епископов и священнослужителей, а еще больше простых мирян — мужчин и женщин. Немало мучеников пострадало и в других языческих странах, например в Готфских землях.

С особой изощренностью православных преследовали ариане. Так, в V веке в Северной Африке от захвативших эти земли вандалов, исповедовавших арианство, было убито шестьдесят два священника и триста мирян. От еретиков-монофелитов пострадали преподобный Максим Исповедник и два его ученика.

Им отрубили правые руки, чтобы они не могли писать в защиту Православия, и всех троих отправили в ссылку, где они вскоре и скончались. Жестокое гонение на православных предпринимали императоры-иконоборцы . Особенно пострадали в эти дни монахи, мужественные защитники православного учения о святых иконах. Историк описывает надругательства над православными при императоре-иконоборце Константине V: «Многих монахов умертвил ударами бичей и даже мечом и бесчисленное множество ослепил; у некоторых обмазывали бороду спуском воска и масла, подпускали огонь и таким образом обжигали лица их и головы; иных после многих мучений отсылали в изгнание». Пострадал от этих гонений святитель Никифор, патриарх Константинопольский. Двум братьям-монахам Феофану и Феодору на лице выжгли оскорбительные стихи (за это братья получили прозвания Начертанных).

В начале VII века в Аравии возник ислам и стремительно завоевал Ближний Восток и Северную Африку. Немало христианских мучеников пострадало от них. Так, в 845 году в Аморрее за отказ отречься от Христа приняли смерть сорок два мученика.

Огромный сонм святых мучеников явила Грузинская Церковь. Очень часто иноверцы-захватчики приходили на Грузинскую землю. В 1226 году на Грузию напала армия хорезмийцев во главе с хорезмшахом Джалал ад-Дином. После того как Тбилиси (Тпилиси) был взят, шах согнал всех горожан к мосту, на котором положил святые иконы. Он предложил свободу и щедрые дары тем, кто отречется от Христа и потопчет святые иконы. Тогда сто тысяч грузин засвидетельствовали свою верность Христу и приняли мученическую кончину. В 1615 году от персидского шаха Аббаса I приняли мученическую кончину монахи Давидо-Гареджийского монастыря.

Первыми святыми, явленными в нашей Русской Церкви, тоже были мученики — Наш народ не был еще просвещен верой Христовой и поклонялся идолам. Жрецы потребовали от Феодора, чтобы он отдал в жертву своего сына Иоанна. Будучи христианином, Феодор воспрепятствовал этому бесчеловечному требованию, и оба — отец и сын — были убиты. Их кровь стала духовным семенем, из которого проросла наша Церковь.

Порой мучениками становились христианские миссионеры, а также их паства, которую они привели ко Христу. Два века (с начала XVIII столетия) продолжалась деятельность Русской духовной миссии в Китае. В самом конце XIX века в Китае вспыхнуло националистическое восстание ихэтуаней. В 1900 году восставшие достигли столицы Китая Пекина и начали жечь дома европейцев и китайцев-христиан. Несколько десятков человек под страхом мучений отреклись от веры, но двести двадцать два православных китайца выстояли и сподобились мученического венца. Возглавляет собор Китайских мучеников иерей Митрофан Цзи, первый православный священник-китаец, рукоположенный равноапостольным Николаем, просветителем Японии.

Новомученики и исповедники Российские

Самые масштабные, систематические и массовые гонения в истории Церкви Христовой случились не столетия назад, в древние века, а в России в ХХ веке. По количеству пострадавших за Христа гонения минувшего столетия превосходят и Великое гонение Диоклетиана, и все прочие преследования христиан. В первые же недели после прихода к власти большевиков (25 октября 1917 года) полилась кровь православных священников. Первомучеником открывшихся гонений стал протоиерей Иоанн Кочуров , служивший в Царском Селе (расстрелян 31 октября).

В январе 1918 года участников Поместного Собора, проходившего в Москве, потрясло известие о том, что 25 января у стен Киево-Печерской лавры был злодейски убит почитаемый пастырь и иерарх Владимир (Богоявленский) , митрополит Киевский. Члены Собора издали определение: «Установить возношение в храмах за богослужением особых прошений о гонимых ныне за православную веру и Церковь и скончавших жизнь свою исповедниках и мучениках и ежегодное молитвенное поминовение в день 25 января или в следующий за сим воскресный день всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников». Тогда, в начале 1918 года, участники Собора, вероятно, не могли представить, сколько за последующие годы исповедников и мучеников присоединится к этому поминальному списку.

В сонм новомучеников вошло великое множество иерархов и священников — участников Поместного Собора 1917-1918 годов. Возглавляет Собор новомучеников и исповедников Российских его председатель святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России.

В те годы пострадало огромное число епископов, священников, монахов и мирян. Среди сотен иерархов, пострадавших в те годы, — митрополит Петр (Полянский), официально замещавший патриарший престол после смерти патриарха Тихона (f1925), но фактически находившийся в заточении и полностью лишенный возможности управлять Церковью; Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский; Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский; Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский.

Особое место занимает в Соборе новомучеников семья последнего Российского государя, царя Николая: царица Александра и дети их — Ольга, Татиана, Мария, Анастасия и Алексий, расстрелянные в Екатеринбурге в ночь на 17 июля 1918 года.

Власти преследовали Церковь отнюдь не по политическим соображениям. С 1933 по 1937 годы прошла так называемая безбожная пятилетка, которая в рамках общегосударственного планирования народного хозяйства ставила целью «окончательно изжить религиозный дурман». Но Церковь Христова выстояла. В 1937 году прошла государственная перепись населения, во время которой треть горожан и две трети селян объявили себя верующими, убедительно свидетельствуя о провале атеистической кампании. Материалы этой переписи были запрещены для использования, многие из тех, кто ее осуществлял, подверглись репрессиям. Когда в 1990 году итоги переписи 1937 года были опубликованы, стало ясно, почему их так долго не обнародовали. Оказалось, что среди неграмотных православных верующие от шестнадцати лет и старше составляли 67,9%, среди грамотных — 79,2%.

Наиболее кровавые гонения пришлись на 1937-1939 годы. В пору Великой Отечественной войны отмечается некоторое ослабление преследования Церкви. В 1943 году, после того как стало известно, что на оккупированных немцами территориях открыто три тысячи семьсот тридцать два храма (больше, чем было в то время по всей Советской России), власти пересмотрели свою позицию. Однако и в годы войны аресты и расстрелы священников продолжались. С середины 1948 года давление государства на Церковь снова усилилось. Открытые ранее храмы опять закрыли, многие священнослужители были арестованы. С 1951 по 1972 год была закрыта почти половина всех храмов в России.

Давление государства на Церковь продолжалось все годы советской власти.

В современном мире в некоторых странах продолжаются настоящие кровавые гонения на христиан. Сотни христиан (в том числе и православных) каждый год подвергаются преследованиям и казням. В некоторых странах принятие христианства наказывается государственным законодательством, а в некоторых христиан преследуют, унижают и убивают агрессивно настроенные граждане. Причины гонений и ненависти к христианам в разные века и в разных странах объявляют разные, но общей для всех мучеников остается их стойкость и верность Господу.

Один из важных моментов в проповеди христианской веры представляет собой та часть святоотеческих церковных преданий, где говорится о мученичестве первохристиан за веру в Христа. Огромное количество страниц христианской литературы испещрено рассказами о жутких мучениях и смерти верных рабов Христовых, которых злобные язычники в непомерных количества уничтожали за проповедь слова божия. И не зря! На протяжении многих веков подобные рассказы воспламеняли сердца, служили примером для проповедников и миссионеров, убеждали массы христиан в истинности их учения, ибо не напрасно так мучил сатана руками язычников их славных предшественников, предчувствуя свою скорую погибель от огненного служения приверженцев церкви. Таким образом, повествование о мученичестве в христианстве всегда служило мощной доказательной и идеологической базой в церкви. Хотя бы потому, что, согласно церковным преданиям, жизнь на эшафоте окончили сами апостолы Христовы, своей героической кончиной одновременно доказав истинность своего свидетельства о чудесах и воскресении своего учителя и послужив примером для подражания своим последователям в стойкости веры.

В «Деяниях апостолов» Петр, обращаясь к народу, заявляет: «Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели» (2:32). Апостол Павел в своем письме к христианам Коринфа как будто дополняет его слова: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1Кор.15:14). Сопоставляя эти два высказывания, мы можем сделать совершенно определенный вывод: если двенадцать апостолов, непосредственно ходивших за Христом в течение приблизительно трех лет, действительно были свидетелями чудес и воскресения Иисуса из мертвых, как описано в НЗ, то и учение христиан является абсолютной истиной со всем вытекающими последствиями — посмертным блаженством за преданность Христу и вечными муками за неверие в него. Поскольку церковные предания гласят, что все апостолы Христовы, за исключением Иоанна Богослова, автора четвертого Евангелия и Апокалипсиса, умерли насильственной смертью, приняв мученичество за свою веру. Отдать себя на лютую смерть за выдуманную идею, зная, что он говорит ложь, человек никогда не согласится. Ради торжества сочиненной им идеи он может пожертвовать имуществом, определенными жизненными благами, даже собственным здоровьем, но не жизнью. Невозможно представить себе дюжину очень неглупых мужчин, изобретших и запустивших столь сложный, крепкий и долговечный механизм, как христианская церковь, вдруг сошедших с ума и согласившихся на мученичество ради собственной выдумки. С ума, как известно, сходят поодиночке. Итак, одно из двух. Либо апостолы проповедовали чистую правду, — в этом случае всех неверующих и язычников по смерти ждет весьма незавидная участь. Либо их учение — величайшая афера в истории человечества; но как тогда расценивать их мученическую кончину? Как видим, вопрос очень важный, требующий детального рассмотрения и изучения. Нередки случаи, когда люди принимают христианство, сраженные неопровержимым логическим доводом: не могли апостолы стать мучениками Христовыми, если они лгали; следовательно, они говорили истину; следовательно, только в церковном покаянии спасение души. Прежде всего выясним, из каких источников исходит информация о мученической гибели апостолов. Достаточно достоверно известно из хроник I века только о казни апостолов Петра и Павла. Прочие апостолы в список не попали, и единственным источником, передающим сведения об их мученичестве за веру, является церковное предание. Церковное предание, как известно, является весьма и весьма однобоким источником. Многие события, изложенные в преданиях, не только не подтверждаются историческими документами и их списками, но зачастую и противоречат им. Следовательно, достоверность церковного предания может измеряться исключительно уровнем веры в каждом отдельно взятом индивидууме, поскольку авторы светских хроник в основном излагали происходившее непредвзято, не имея никакой нужды что-то скрывать или приукрашивать. Таким образом, тексты церковных преданий, составлявшиеся людьми, кровно заинтересованными в торжестве их веры, невозможно расценивать как объективную информацию. Многие из этих текстов прямо напоминают политический заказ: в них содержится явное намерение оболгать оппонентов и возвеличить представителей своего социума. Например, язычники в церковных преданиях рисуются людьми злобными, нетерпимыми к христианству, с ярко выраженными садистскими наклонностями; они жестоко пытают несчастных христиан, призывая их отречься от Христа, четвертуют их, сажают на кол, жарят на медленном огне, терзают с помощью диких зверей, — и делают все в это в безплодных попытках отвратить бедных мучеников от истинной веры, исполняя роль дьявола во плоти. Однако, ничего подобного происходить не могло по той простой причине, что язычники потому и язычники (многобожники), что признают за каждым человеком право верить в любое божество на выбор. И даже не в одно. Когда в Риме возникла и начала расширяться христианская община, рядовые римские граждане-язычники довольно охотно ставили на свои домашние алтари статуэтки Христа, полагая, что одним богом больше — счастья и удачи прибавится. Некоторые дружинники из свиты русского князя-язычника Святослава были христианами, и князь, как истинный язычник, никогда и никому не препятствовал креститься и ни от кого не требовал отречения от веры Христовой, хотя и полагал (делая вывод только для себя и никому не навязывая своего мнения), что «вера христианська уродство есть». В менталитете язычника напрочь отсутствует установка запрета иноверия, поскольку он сам оставляет за собой право в любой момент начать приносить жертвы какому-нибудь новому божеству, если считает для себя полезным эту духовную связь. Итак, вывод очевиден: никогда и ни при каких обстоятельствах язычники не могли подвергать христиан гонениям за их веру. В попытках отстоять свою точку зрения церковные проповедники чаще всего ссылаются на времена правления римского императора Нерона, когда христиане в огромном количестве были истребляемы на аренах цирков и на позорных крестах. Однако, поминая Нерона, следует иметь в виду, что сей достойный муж… никогда не был язычником. По меткому выражению Г. Сенкевича («Quo vadis»), Нерон был верховным жрецом, богом и атеистом в одном лице. Не веруя вообще ни в каких богов, он возвеличивал исключительно свою великолепную персону, и в погоне за славой артиста и званием народного любимца без раздумий истреблял всех, кто стоял на его пути. В царствование Нерона язычники Рима страдали ничуть не меньше, чем христиане, а возможно, и поболее (достаточно вспомнить хотя бы ту массу народа, которая погибла при пожаре Рима, когда город по воле императора выгорел почти дотла). Пытки и казни людей независимо от их вероисповедания при Нероне были обычным делом. Гонения на церковь со стороны Нерона были чистой воды политической акцией, не имевшей под собой никаких религиозных мотивов. Император искал козлов отпущения за свои грехи — и ему под руку подвернулись христиане, секта по тем временам молодая и малоизученная. Не будь на тот момент в Риме христиан, Нерон обвинил бы в поджоге города кого-нибудь еще, например, жрецов Исиды или философов-киников. Таким образом, массовое истребление христиан Нероном никак нельзя назвать дискриминацией по религиозному признаку. Казни подвергались не за веру в Христа, а огульно, за принадлежность к общине, объявленной вне закона. Кроме того, мученичество подразумевает добровольную смерть за идею, когда смерти можно и избежать, скрывшись или отрекшись от своей веры. В случае с римскими христианами времен царствования Нерона они не имели возможности сделать ни того, ни другого. Их просто отлавливали пачками и, без суда и следствия, не слушая ни жалоб, ни отречений, ни извинений, ни объяснений, быстро отправляли на казнь. Между арестом и умерщвлением едва ли проходили сутки. При этом ни Христос, ни принципы вероучения казнимых Нерона не интересовали. И уж тем более он никогда не убеждал кого-то из христиан предать свою веру, обещая взамен сохранить им жизнь.

Получается, что в вопросах исторической объективности церковные предания нельзя считать достойными доверия. Следовательно, информация о «мученичестве» двенадцати свидетелей Христовых может быть принята только с большой натяжкой. С гораздо большим успехом она может быть оспорена.

Предположим на мгновение, что апостолы (или некоторая их часть) действительно умерли насильственной смертью. Но не факт, что за веру. Причин для убийства человека в те времена, когда о гуманизме имели самое смутное представление, было более чем достаточно. Во-первых, учтем криминогенную обстановку I века н.э., когда на большой дороге хозяйничали разбойники всех мастей, с одинаковой легкостью отнимавшие у путников как кошелек, так и жизнь. Во-вторых, примем во внимание межнациональную неприязнь, пережитки которой сохранились до нашего времени (а апостолы, если верить все тем же преданиям, совершали путешествия на большие расстояния, забираясь с проповедью в самые отдаленные от Иудеи местности). В-третьих, правосудие в древности вершилось куда оперативнее, чем в наши дни, когда следователи опустились до судмедэкспертизы и следственных экспериментов, месяцами, а то и годами устанавливая причастность подозреваемого к тому или иному преступлению; тогда для скорой расправы над подозреваемым достаточно было одного доноса-обвинения в краже или убийстве, ибо тюрем не хватало, а содержание заключенных являлось весьма дорогим удовольствием. Учитывая, что из всех апостолов только Павел был римским гражданином, имеющим право на суд кесарев, легко предположить что с прочими в подобной ситуации никто не стал бы долго церемониться. В-четвертых, вспомним, что в античных городах были нередки народные волнения и бунты, во время которых гибло неисчислимое количество людей, чаще всего случайно попавших в гущу событий и затоптанных толпой. Наконец, при недостаточном знании медицины лекарями тех времен, болезни косили целые области.

Словом, причин для смерти кого-нибудь из апостолов было хоть отбавляй. Учитывая толерантность язычников, о коей было сказано выше, трудно представить себе картину убиения апостолов за веру в Христа в языческих странах. А ведь именно так и обрисовывают ситуацию церковные предания. Из идеологических соображений любую смерть любого из апостолов церковные летописцы были готовы изобразить как мученическую. В назидание грядущим поколениям. Ибо цель оправдывает средства. У этой медали есть и оборотная сторона.

В I веке н.э. еще не существовало столь совершенных способов идентификации личности, какими пользуются современные спецслужбы и работники коммунального хозяйства. Отсутствовали такие прелести цивилизации, как прописка или московская регистрация, досье с отпечатками пальцев, паспорта с фотографиями и прочие средства, позволяющие затруднять передвижение человека из одной местности в другую. Селились в те благословенные времена где попало, не предоставляя ни справок с места убытия, ни разрешения Главного управления архитектуры, просто ставя домик, выкапывая землянку или входя в чужую семью в качестве супруга. Единственным источником информации о любом пришлом человеке являлся только его рассказ о себе, но и такую информацию проверить было практически невозможно, если к тому же человек изменял внешность и легенду простейшими способами, как-то: сбривал или перекрашивал бороду, брил голову наголо, свой еврейский акцент выдавал за малоазиатский или фракийский. Был еврей Матфей — стал какой-нибудь грек Афиноген из никому не известной в такой дали деревушки (благо греческий язык в те времена был международным, и на койне (разговорном греческом) говорили даже галилейские рыбаки), спокойно дожил до глубокой старости и умер естественной смертью в окружении любящих домочадцев. Возможен ли такой вариант развития событий? Не противоречит ли он логике? Ничуть. Следовательно эта версия вполне имеет право на существование. Сделав свое дело, мавр может уходить. Запустив «в люди» свое фантастическое произведение, выдаваемое за свидетельство очевидца, сам «свидетель» вполне мог уйти от дальнейшей ответственности, растворившись в неизвестном направлении, сменив внешность, имя и национальность. Возможно даже, предварительно распустив слухи о своей мученической смерти во имя Христа где-нибудь в Индии, Эфиопии или земле скифов. Следует учитывать, что в те времена не существовало иных средств массовой информации, кроме слухов и сплетен, которым охотно верили те, кому в них верить хотелось. В книге «Божественный Клавдий и его жена Массалина» Роберт Грейвс замечательно описал механизм распространения слухов, особенно в такой стране, как Палестина, где систематически, с завидным постоянством появлялась информация об очередном «мессии», «пророке» или «чудотворце».

«Эмоциональное воздействие христианства так сильно прежде всего потому, что его приверженцы утверждают, будто Иешуа, или Иисус, восстал из мертвых, чего не было ни с кем из людей, разве что в легендах; после того, как его распяли, он посещал друзей, ничуть, по-видимому, не пострадав от своих не очень-то приятных переживаний, ел и пил с ними, чтобы доказать свою телесную сущность, а затем вознесся на небо в сиянии славы. И нельзя доказать, что все это выдумки, потому что сразу после его казни началось землетрясение и большой камень, которым был завален вход в пещеру, где положили тело, оказался сдвинутым в сторону. Стражники в ужасе разбежались, а когда вернулись, труп исчез; судя по всему, был похищен. Стоит подобным слухам появиться на Востоке, их не остановишь, а доказывать их нелепость в государственном эдикте — не уважать самого себя»(Р. Грейвс).

Напомним себе, что церковное предание является прежде всего идеологическим документом, и его правдивость следует проверять в свете исторических хроник светских летописцев. Обвинить их в предвзятости едва ли возможно: даже не являясь христианами или испытывая неприязнь к этому учению, авторы светских документов аккуратно записывали все происходившие события для потомков, упоминая в их числе и события, связанные с христианской церковью, как имевшие место быть. Однако, нецерковных исторических документов, подтверждающих факты мученичества апостолов, не существует. Столь однобокое освещение событий I века со стороны церковных писателей мы с полным правом можем назвать фальсификацией. Следовательно, «свидетельства» апостолов, якобы видевших воскресшего Христа, за которое они якобы отдали свои жизни, с одинаковым успехом можно назвать вопиющей ложью и аферой, от ответственности за которую они могла с легкостью уклониться, когда пришло время уйти со сцены. Да еще не просто уйти, а уйти, хлопнув дверью.

Пример того, как создавались и раздувались мифы о героизме веры апостолов, мы можем рассмотреть и отдельно. Скажем, согласно одному из церковных преданий, апостол Андрей Первозванный в I веке н.э. проповедал христианство древним руссам. Через Кавказ он будто бы проник в Северное Причерноморье, откуда дошел аж до окрестностей современного Киева, попутно крестя народ и изгоняя бесов из одержимых. Впоследствии он попал в руки врагов-язычников, которые понуждали его отречься от веры в Христа и в ответ на гордый отказ это сделать распяли его на Х-образном кресте, с тех пор получившем название «андреевского». Признаем, это красивая легенда. Полная эмоций, героизма, да к тому же прибавляющая авторитета Русской православной церкви, якобы основанной почти за тысячу лет до официального крещения Руси князем Владимиром. Несколько лет назад археологи исследовали интересные находки в Южной России. Это были подземные не то храмы, не то монастыри, располагающиеся в пещерах. Характерные стенные росписи в этих помещениях прямо указывают на то, что когда-то здесь проводились христианские богослужения. Археологи датировали находки II-III вв. н.э. Непонятно по какой причине представители РПЦ сочли сей факт… прямым доказательством того, что основателем христианства на Руси был сам апостол Андрей. В действительности же, это не может быть доказательством деятельности апостола на Руси даже косвенным. Единственное, что можно утверждать, основываясь на выводах, сделанных археологами, — это то, что в первых веках н.э. христианские миссионеры действительно проникали на территорию нынешней России. Но не более того. Возможно, они действовали поодиночке, а возможно, и целыми группами. Не исключено даже, что некоторые из них выдавали себя за апостола Андрея для пущей убедительности своей проповеди. Столь же вероятно, что некоторые из проповедников попросту были греками с истинно греческим именем «Андрей», поскольку христианство в Греции получило распространение уже в 50-60-х годах I века н.э. Как видим, для создания легенды о миссионерстве самого Андрея Первозванного среди руссов предпосылки имеются. Но беззастенчиво выдавать теорию за свершившийся факт нельзя. Христианские же проповедники абсолютно безапелляционны в своих утверждениях. Налицо элементарный политический ход.

Итак, что же мы имеем в сухом остатке? Только довольно достоверное упоминание о казни апостолов Петра и Павла в 67 г. н.э. Хотя здесь источником информации тоже служат церковные предания, во всяком случае, вполне логично выглядит рассказ о том, что Петр был казнен в числе римских христиан во время нероновских репрессий. Годы его пребывания в Риме в общих чертах совпадают со временем массовых казней, а с их окончанием сведений о жизни апостола больше нет. Тем не менее, сама сцена умерщвления Петра в предании выглядит совершенно нереальной. В частности, церковные писатели утверждают, будто Петр был лично осужден и приговорен к смерти самим императором Нероном за благочестивость жизни и отказ отречься от своей веры. В действительности же, не существует ни одного документального подтверждения тому, что Нерон когда-либо встречался с верховным апостолом; скорее всего, император вообще не имел никакого представления о том, кто такой еврей Петр. Кроме того, как уже было сказано выше, ни во что не веровавший император совершенно не интересовался религиозными убеждениями своих подданных, и объявил римских христиан вне закона всего лишь как козлов отпущения за поджог Рима, а не за их веру. Едва ли Нерон, занятый лишь сочинительством поэм и выступлениями в театрах, вообще имел хоть малейшее представлении о личностях Христа, его апостолов, и преподаваемом ими учении.

Далее, предание рисует величественную картину шествия Петра к месту казни, когда он по пути якобы осенял крестным знамением всех встречных и посылал благословение «городу и миру». На сей момент имеется вполне резонное возражение. Захваченный римским спецназом в общей толпе христиан, Петр, скорее всего, направлялся к месту казни все в той же толпе, ничем из нее не выделяясь и не имея никакой возможности произносить попутно речи. Римские легионеры вообще не имели привычки проявлять какое-то снисхождение к арестованным, к тому же приговоренным к смерти, или вступать с ними в переговоры. По этой же причине представляется совершенно невероятным исполнение просьбы Петра распять его вниз головой или его торжественная речь, обращенная к палачам. К казни осужденных римляне относились со всей серьезностью, это дело у них было поставлено на поток, распятие человека происходило в считанные секунды, на ходу, особенно когда предстояло казнить большую массу народа. К тому же, следует помнить, что римляне были большими законниками, и приводили приговор в исполнение в точном соответствии с установленными правилами, и, следовательно, Петр никак не мог быть пригвожден ко кресту в неуставном положении. Наконец, еще раз обратим внимание на тот факт, что казнь христиан была массовой. Это означает, что арестованных по подозрению в принадлежности к христианской секте никто не имел ни времени, ни желания допрашивать, и уж тем более — принуждать их по возможности к отречению от своей веры. Не исключено, что в общей толпе репрессированных гибли не только христиане, но и язычники, захваченные по ошибке, просто потому, что в момент ареста находились поблизости от места проведения спецоперации. Но правосудие, повторим, в те времена вершилось быстро и без проволочек. Тогдашняя судебная система не могла себе позволить долгих разбирательств с подозреваемыми и подолгу держать их в тюрьме, периодически вызывая на допросы и тщательно вникая во все тонкости дела. Получили приказ — схватили — пригнали - убили. И все. Нет человека — нет проблемы. Таким образом, становится ясно, что смерть апостола Петра, равно как и гибель его единоверцев в Риме, невозможно назвать «мученичеством за веру», поскольку все они пали жертвой самых обычных политических происков без какой-либо религиозной подоплеки.

О казни апостола Павла сведений еще меньше. Библейская книга «Деяний апостолов» заканчивается на вполне мажорной ноте: Павел живет в Риме, не терпит никаких притеснений, запросто проповедует свою веру. И это в языческом-то окружении, когда, по христианской логике, злые почитатели богов-бесов должны были ежедневно мучить его в попытках заставить отречься от веры Христовой! Оказывается, ничего подобного не происходило. Казнь Павла, опять же согласно церковным преданиям, состоялась во время все тех же политических репрессий второй половины 60-х годов. Вспоминая языческий менталитет, не допускавший притеснения иноверцев, нам следует также учесть римские законы, согласно которым ни один человек (тем более римский гражданин, каковым являлся Павел!) не мог быть приговорен к смерти за проповедь какой бы то ни было религии. Следовательно, официальное обвинение, предъявленное Павлу на суде, никак не могло касаться его религиозных убеждений. Вероятнее всего, он был обвинен в каком-либо политическом или уголовном преступлении, вне контекста его вероисповедания, и решение суда уже не могло быть изменено. Как говорили римляне того времени, «dura lex, sed lex» («закон суров, но это закон» лат.)). В данном случае его отречение от веры (если таковое имело место быть) судом уже не учитывалось. Значит, вполне логично предположить, что Павел, понимая, что его казнь неизбежна, просто предпочел умереть христианином, тем самым напоследок сыграв на руку своим единоверцам, что позволило им сделать из него «мученика за веру» и распространить этот слух между христианских общин по всей империи. Наконец, судьба апостола Иоанна Богослова, прожившего долгую и вполне счастливую жизнь, умершего в глубокой старости естественной смертью, убедительно доказывает, что в годы становления христианства вполне можно было избежать «мученичества», не меняя при этом своих религиозных убеждений.

Итак, с апостолами все ясно. Выяснилось, что они вполне могли сознательно сочинить легенду о воскресении Христа и создать церковную машину, не опасаясь впоследствии «ответить за свои слова». Поскольку, как получается, их мнимое «мученичество за веру» является не более чем пропагандистским приемом их сподвижников. Теперь разберем случаи подлинного мученичества христиан более поздних поколений, людей, уже искренне верующих в те слухи и вымыслы, которых они сами не создавали и о лживости которых не имели ни малейшего представления, принимая их за чистую правду. Однако… а было ли это в действительности мученичеством? Вообще, по какой причине происходили случаи гонения на христиан со стороны язычников? Для начала откроем Библию и поглядим на позицию авраамического монотеизма по отношению к святыням иных религий. В книге «Исход» (34:12) читаем: «Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их, и изваяния богов их сожгите огнем». «Разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнем рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того», - вторит книга «Второзаконие» (12:3). «Яко вси бози язык бесове» («Все боги язычников — бесы» (слав.)), — подтверждает ту же мысль автор 95-го Псалма (ст. 5).

Поскольку книги ВЗ почиталась (и почитаются) христианами священными и боговдохновленными (2Тим.3:16), подобный взгляд на иноверие получил в христианстве широкое развитие. В «Деяниях апостолов» содержатся довольно живописные картины борьбы первохристиан с языческими верованиями, впоследствии легшие в основу деятельности средневековой католической инквизиции. Например, в главе 19-й рассказывается о деятельности апостола Павла в городе Эфесе, когда он вызвал народное возмущение заявлениями о том, что «делаемые руками человеческими не суть боги». Смысл этого рассказа, составленного христианскими идеологами I века н.э., заключается в том, что возмутителями спокойствия были эфесские ремесленники, зарабатывавшие на изготовлении статуй языческих божеств, которым правдолюбец Павел будто бы испортил бизнес. Но мы уже научились отделять зерна от плевел, — иными словами, разглядывать подлинные события за пеленой идеологически выдержанных россказней, — и можем сделать определенный вывод: народное возмущение последовало вслед за богохульными речами Павла, поносившего чужую веру и чужих богов. В той же главе говорится и о массовом сожжении языческих книг, учиненном все тем же апостолом Павлом. Таким образом, становится ясно, что если в отдельных случаях христиане и подвергались гонениям и даже смерти со стороны язычников, то отнюдь не за вероисповедание и его проповедь, а за неуважительное, подчас даже откровенно хамское отношение к чужим святыням. Язычники же, напротив, как уже говорилось выше, относились к личности Христа с определенной долей почтения, коль скоро в среде христиан их учитель был провозглашен богом. О причинах, по которым это произошло, будет сказано чуть ниже, а пока нам достаточно усвоить одну простую истину: люди, посещавшие чужие земли и оказывавшиеся в области иных обычаев и традиций, открыто выражающие свое презрение к этим традициям и верованиям, были крайне непопулярны у хозяев, которым по-человечески было обидно выслушивать гадости о своих богах и наблюдать поношение их святынь. Еще до крещения Руси русское посольство и купечество, бывавшее в Константинополе, первым долгом отправлялось на поклонение Христу, как здешнему мироправителю. В ответ христиане платили язычникам черной неблагодарностью, оказывая все возможные знаки непочтения к богам, за что иногда расплачивались жизнью и возводились единоверцами-пропагандистами в ранг «святых мучеников».

В свете всего вышеизложенного становится ясно, что христианство в действительности явилось не более чем широкомасштабной аферой, догматика которой оказалось наиболее приспособленной ко всем слоям населения римской империи: рабам и простолюдинам сулилось посмертное блаженство за терпение и покорность господам; господа, в свою очередь, под опекой высшей власти «царя небесного» попадали в разряд «божьих помазанников». Язычество как совокупность народных верований оказалось гораздо менее приспособленным для партнерства с государственной властью. Именно по этой причине, начиная с IV в. н.э., христианство постепенно получило статус государственной религии, и с того времени обильно полилась уже кровь язычников, истребляемых христианами единственно за отказ принять новую веру и сохранение верности древним богам. О сонмах языческих мучеников, убиенных кроткими рабами Христовыми, впрочем, вспоминать как-то не принято. И уж тем более канонизировать их.

Понимая, что апостолы Христовы не являлись ни свидетелями «воскресшего» Христа, ни тем более мучениками за веру в него, разберемся, каким же образом возникла эта афера и по какому пути развивалась, пока не обрела четких черт, окончательно материализовавшись в христианской церкви под управлением «избранного священства». Для того, чтобы получить наибольшее представление о том, как возникло христианство и что оно из себя представляет как религия, следует, пожалуй, прежде всего обратить самое пристальное внимание на религиозно-политическую обстановку того времени и той местности, где впервые была возвещена изумленному человечеству «благая весть» двенадцати апостолов.

Из гневных слов пророчеств Иеремии следует, что вплоть до Вавилонского пленения евреи тайно, но очень ревностно поклонялись Богине Неба (предположительно Иштар — Астарте). Вряд ли они перестали это делать и впоследствии, по крайней мере некоторые из них. Вавилонское пленение Израиля окончилось в VI веке до н.э., а уже в IV веке до н.э. Палестину завоевал Александр Македонский (331 г. до н.э.). Ближний Восток был эллинизирован, так же, как и Египет (ко времени возникновения христианства разговорный греческий язык — койн - в Израиле был едва ли не более распространен, чем арамейский). Греция, Палестина и Египет стали своеобразным «культурным треугольником» эллинизма. Нет сомнений в том, что на территории Израиля получили широкое распространение европейские и египетские мифы. Впрочем, близкое соприкосновение евреев с культурами народов Европы, Африки и Азии началось значительно раньше. Во время Вавилонского пленения евреи оказались рассеянными практически по всей территории огромной империи Навуходоносора, а впоследствии — государства могущественных персидских царей. Еще раньше (приблизительно за 1.000 лет до возникновения христианства), как отмечает Ф. Бренье в книге «Евреи и Талмуд», «рассеяние началось в царствование Соломона, распространившего еврейские колонии даже до Испании (Фарсис) и до Эфиопии (Офир), обязанных снабжать его золотом, слоновою костью и драгоценным деревом. (1Цар.9:26-28; 10:22)». Известно также о существовании крупной еврейской колонии на Коринфском перешейке, основанной переселенцами из Иудеи в первой половине I тысячелетия до н.э.

Примерно за 100 лет до появления христианства Израиль был завоеван римлянами (63 г. до н.э.). Римская оккупация еще раз послужила своего рода «широкими вратами» для проникновения в Палестину западной культуры и западных верований.

Не подлежит сомнению то, что некоторая часть евреев под влиянием некоторых языческих религий держалась веры в реинкарнацию (довольно пространно о реинкарнации говорится в Талмуде; например Иисус Назарянин — это новое воплощение пророка Исаии, Самсон — новое воплощение Иафета, Исаак — новое воплощение Евы и т.д.). Не менее вероятно и то, что вера иудеев во всеобщее воскресение — это переработанный в иудейской традиции взгляд на перевоплощение душ. В кельтской мифологии, которая много позаимствовала из религий древних греков и италийцев, присутствует целая «божественная троица». Ее вторым лицом является бог… Езус (латинское произношение имени Иисус). Его символ — бык (в иудейской традиции — жертвенное животное; Иисус в Новом завете назван «жертвой за наши грехи»). Ему приносились жертвы ПОВЕШЕННЫЕ НА ДЕРЕВЕ. Первое лицо «троицы» — бог Тевтатес, самый старший и могущественный из них (аналог христианского «небесного отца»). Третье лицо — бог Таранис, бог огня, молний и бурь, который принимал жертвы, сжигаемые в огне (христианский «святой дух» отождествляется и с огнем, и с бурным ветром). Езус — одно из воплощений «рогатого бога», сына Великой Богини, которого италийцы называли Дианус (от лат. divanus — «божественный»), а греки — Дионис. Согласно древнегреческим мифам, Дионис подвергался смертельной опасности, но, будучи сыном Зевса (бога-отца), был избавлен им от смерти: Зевс зашил Диониса себе в бедро, а затем состоялось его второе рождение (аналог библейского Воскресения Христова, которое христиане символически отождествляют с субъективным переживанием «совоскресения Христу», «нового рождения», «рождения свыше»). Имя «Иисус» в древнеегипетском произношении звучит приблизительно как «Исус» или «Исис», то есть имеет общий корень с именем Исиды (египетской Богини Матери). Исида — жена Осириса, воскресшего из мертвых. Воскресение Осириса состоялось при деятельном участии Исиды. Имя Исиды и тема воскресения из мертвых очень тесно связаны между собой.

В пользу египетского происхождения имени Иисус (Иешуа) говорит также тот факт, что это имя ни разу не упоминается среди евреев доегипетского периода, начавшегося незадолго перед смертью Иакова (Израиля) и окончившегося исходом израильтян из древней страны Кемт под предводительством Моше (Моисея). Таким образом, впервые имя Иисус встречается нам в библейской книге «Исход» — так звали ученика и будущего преемника власти Моисея. Совершенно очевидно, что это имя перешло в еврейский язык именно из египетского, но в еврейском произношении — Иешуа — ему был придан новый смысл: «спасение Яхве». Христианство изначально было искусственно пристегнуто к иудейской традиции, так как первыми христианами были евреи. Первоначально в христианство они обращали также евреев, своих соотечественников; отсюда становятся понятными их разговоры о «небесном отце», посещения синагог и постоянное цитирование ВЗ. Однако, когда «лимит» был исчерпан, иными словами, когда в Иудее не осталось евреев, которые еще могли бы примкнуть к христианам, они заявили: «Отныне идем к язычникам. Они услышат». Обратим внимание на тексты «Деяний апостолов», в которых говорится, что язычники принимали христианство куда охотнее, нежели иудеи.

Последние публикации на сопряженные темы

Воскресите гадину!

Пришествий на страницу: 546 

Во время своего земного служения Господь Иисус Христос предсказал Своим последователям: «Если Меня гнали, будут гнать и вас». В то же время Он обещал великую награду гонимым за правду: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, потому что велика ваша награда на небесах».

Блаженны – значит, счастливы, угодны Богу. В девятой заповеди блаженств таковыми Господь называет тех, кто за имя Христово и за истинную православную веру в Него терпеливо переносят гонения, поношения и даже смерть. Такой подвиг называется мученическим. Самым высоким образцом этого подвига служит Сам Христос Спаситель. Вдохновляясь примером Господа, множество христиан с радостью шли на мучения, считая величайшим благом – принять страдания за своего Спасителя.

Перед крестной смертью Христос говорил: "Я на то родился, и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине". В переводе с греческого слово «мученик» значит свидетель. Путем страданий Святые мученики свидетельствовали об истинной вере.

Первыми благовестниками христианской веры были апостолы. Их проповедь распространилась далеко за пределы Святой земли, где Господь Иисус Христос благословил их на великую миссию. Для языческого мира проповедь о Воскресении Христа и спасении человека от греха была чуждой и непонятной. Христианская вера была опасна как для иудейского священства, так и для язычников Римской империи. Их образ жизни был несовместим с заповедями Христа.

Первые христиане жили и проповедовали в условиях жестоких гонений от властей и народа. Многие из них становились мучениками за веру, а их великое терпение и всепрощение приводило к принятию христианства многих свидетелей их подвига.

Мученики появились в апостольский период. Их исповеднический подвиг был результатом преследований со стороны иудеев, смотревших на христиан как на опасную секту и обвинявших их в богохульстве. Первым мучеником стал святой апостол архидиакон Стефан. Он был старшим среди семи диаконов, поставленных самими апостолами, поэтому его называют архидиаконом.

Когда Стефана побивали каменьями, он воскликнул громким голосом: «Господи, не вмени им греха сего». Эти слова произнес Христос, когда молился за своих распинателей: "Отче прости им, ибо не знают, что делают".

Гонения на христиан со стороны римских властей начались во времена императора Нерона в середине первого века от Рождества Христова. Безжалостный правитель воспользовался крупным пожаром в Риме и объявил его виновниками христиан. Народ, который мало знал о христианстве и представлял его себе как опасную секту, с готовностью поддержал кровавые расправы над верующими.

Наиболее жестокие гонения произошли во время царствования императора Диоклетиана в конце третьего века от Рождества Христова и в последующие годы. Христиан принуждали к отречению от своей веры и принесению жертвы языческим богам.

Ощущая неминуемую опасность для своей жизни, первые христиане ежедневно и еженощно собирались для молитвы и Причащения. Богослужения, где проходила Божественная Литургия, они проводили в катакомбах у гробов святых мучеников. Их праведный образ жизни, благочестие и стойкость духа служили примеров для остального мира. После издания в 313 г. Миланского эдикта, принятого императором Константином, в котором христианство признается дозволенной религией, гонения прекратились.

Тех, кто выжил после мучений и скончался своей смертью, называют исповедниками. Среди тех, кто подвергался гонениям, были священники и епископы. Священнослужители, которые претерпели мучения за Христа, почитаются как священномученики.

Наиболее известными из них в первых веках были святой Климент папа Римский и священномученик Игнатий Богоносец. Святитель Игнатий, по преданию, был одним из детей, которых держал на руках Христос, и за это христиане называют его Богоносцем.

В истории Русской Церкви первые мученики появились еще до крещения Руси князем Владимиром. В 983 г. киевские язычники убили двух варягов-христиан, отца и сына Федора и Иоанна.

В одиннадцатом веке были убиты святые князья страстотерпцы Борис и Глеб. Они погибли в результате междоусобия, предпочтя мученическую кончину греху братоубийства. Их смирение в смерти, следование Христу и непротивление мучителям являют нам истинный христианский подвиг. Места погребений христианских мучеников в древности становились центром церковной жизни. На могилах мучеников совершали богослужения. И в настоящее время в основание церковных престолов полагаются частицы мощей мучеников.

Днем памяти мученика Церковь избирает день его кончины, как день нового рождения в жизнь вечную.

В течение первых трех веков своего существования христианская Церковь жила в состоянии конфликта с окружающим миром. Вызов, который она бросила иудейской традиции, стал причиной острого противостояния между христианством и иудейством. Это противостояние началось еще при жизни Иисуса Христа: Его главными оппонентами были духовные лидеры еврейского народа — первосвященники, фарисеи и саддукеи, которые не могли простить Ему пренебрежительное, с их точки зрения, отношение к иудейским традициям. Именно они добились Его осуждения на смерть римским прокуратором Понтием Пилатом и после Его воскресения начали систематическую политику гонений против Его учеников.

Книга Деяний апостольских упоминает о великом гонении на Церковь в Иерусалиме, вынудившем христиан рассеяться по разным местам Иудеи и Самарии (Деян 8,1). Жертвой этого гонения стал Стефан, один из тех семи человек, которых апостольская община избрала, чтобы пещись о столах (Деян 6, 2). Будучи арестован, Стефан предстал перед первосвященниками и в длинной обличительной речи изложил всю историю израильского народа, заключив свою речь словами: Жесто-ковыйные! Люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы, вы, которые приняли закон при служении Ангелов и не сохранили (Деян 7,51-53). В ответ на эту речь, ставшую первым письменным памятником антииудейской полемики, иудеи вывели Стефана за город и там побили камнями.

Другим мучеником, пострадавшим от иудеев, стал Иаков Зеве-деев, брат Иоанна, которого царь Ирод убил мечом (см.: Деян 12,1-2). От иудеев пострадали и некоторые другие апостолы, в частности Иаков, брат Господень, который, по преданию, был первым епископом Иерусалимским: его иудеи сбросили с крыши храма. Гонениям на христиан со стороны иудеев положил конец захват и разгром Иерусалима в 70 году армиями римского полководца Тита, впоследствии ставшего императором. Полемика между христианством и иудаизмом была тем не менее продолжена во II веке Иринеем Лионским и Иустином Философом, в III веке Оригеном, а в IV веке Аф-раатом Персидским и Иоанном Златоустом.

Гонения на христиан со стороны язычников начались в 64 году, когда значительная часть Рима была уничтожена пожаром и император Нерон, чтобы отвести от себя подозрения в поджоге, обвинил в этом христиан и евреев. Сведения об этом сохранились у римского историка Тацита:

И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами... Сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащим к этой секте, а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслуживали самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляют не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона.

Слова римского историка являются важнейшим для христианской Церкви свидетельством о ранних годах ее существования и о начале эпохи гонений. Их ценность обусловлена тем, что они принадлежат человеку, чуждому Церкви и настроенному враждебно по отношению к ней.

Другими важными свидетельствами той же эпохи являются мученические акты — протоколы допросов предаваемых на смерть христиан, составленные по приказу их мучителей. К числу такого рода протоколов относятся акты процесса против священномученика Киприана Карфагенского (+258), составленные канцелярией проконсула Африки. Имеются также мученические акты иного типа, представляющие собой записи христиан, ставших очевидцами страдания мучеников. К числу таковых относятся, в частности, Мученичество святого Поликарпа Смирнского (+156), Мученичество святого Иустина Философа (+ок. 165), Мученичество святых Перпетуи и Фелицитаты (+202).

Свидетельством особого рода являются послания священномученика Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского (|ок. 107), пострадавшего в гонение императора Траяна (*98-117). В 106 году Траян повелел совершать всюду жертвоприношение языческим богам по случаю своей победы над скифами, но Игнатий воспротивился этому, за что был приговорен к смерти. После вынесения приговора Игнатия заковали в кандалы и в сопровождении солдат отправили в Рим, где его должны были растерзать львы на глазах у публики. Путь епископа пролегал через различные города, христианам которых он направлял свои послания. Эти послания представляют собой потрясающее свидетельство духовного героизма и непоколебимости христианского епископа перед лицом приближающейся смерти. Обращаясь к христианам Рима в послании, написанном в Смирне и переданном через христиан Ефеса, Игнатий просит римлян не ходатайствовать об отмене или смягчении казни:

Я пишу Церквам и всем говорю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пишею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым. Лучше приласкайте этих зверей, чтоб они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела... Молитесь о мне Христу, чтоб я посредством этих орудий сделался жертвою Богу... На пути из Сирии до Рима, на суше и на море, ночью и днем я уже борюсь со зверями, будучи связан с десятью леопардами, то есть отрядом воинов, которые от благодеяний, им оказываемых, делаются только злее. Оскорблениями их я больше научаюсь, но этим не оправдываюсь. О, если бы не лишиться мне приготовленных для меня зверей! Молюсь, чтоб они с жадностью бросились на меня. Я заманю их, чтоб они тотчас же пожрали меня... Ни видимое, ни невидимое — ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола придут на меня, — только бы достигнуть мне Христа. Никакой пользы не принесут мне удовольствия мира, ни царства века сего. Лучше мне умереть за Иисуса Христа, нежели царствовать над всею землею... Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего... Пустите меня к чистому свету: явившись туда, буду человеком Божиим. Лайте мне быть подражателем страданий Бога моего.

Гонения на христиан со стороны римской власти в первые три века нашей эры носили волнообразный характер: они то возникали, то стихали, то снова возобновлялись. Во II веке император Траян запретил существование тайных обществ, имевших свои собственные законы, отличные от общегосударственных: в числе таковых оказались христиане. При Траяне христиан специально не разыскивали, но если судебная власть обвиняла человека в принадлежности к христианской Церкви, его приговаривали к смерти. При Марке Аврелии (*161-18o), одном из самых просвещенных римских императоров, христиан стали разыскивать, была введена система пыток и истязаний, чтобы принудить их к отречению от веры. Христиан изгоняли из домов, бичевали, побивали камнями, привязывали к конским хвостам и волочили по земле, бросали в тюрьмы, оставляли тела их без погребения. Император Деций (*249-251) решил уничтожить христианство, однако его правление было слишком кратким для осуществления этой цели. Император Диоклетиан (*284-305) издал несколько эдиктов, в которых предписывалось, в частности, уничтожать христианские храмы, лишать христиан имущества и гражданских прав, подвергать христиан пыткам во время суда, заключать в тюрьму всех священнослужителей, требовать от христиан принесения жертвы языческим богам.

Памятники раннехристианской литературы сохранили многочисленные свидетельства героизма мучеников перед лицом испытаний и гонений. В то же время имели место случаи отступничества и отречения от Христа из страха перед мучениями. В гонение Деция они приняли массовый характер, о чем свидетельствует Дионисий Александрийский:

Все были поражены страхом. И тотчас же многие из знатнейших людей от страха сами спешили исполнить повеление императора; других, занимавших общественные должности, вынуждали сделать это самые их занятия; иных увлекли близкие к ним лица. Вызываемые по именам, они приступали к нечистым и скверным жертвоприношениям — бледные и трепешушие, как будто им предстояло не жертву принести, но самим сделаться жертвами, закалаемыми в честь идолов.

Гонения на христиан со стороны язычников в I—III веках имели разные причины. Прежде всего между христианами и язычниками существовала стена взаимного неприятия. Ненависть язычников к христианам, выразившаяся в приведенных выше словах Тацита, а также у Светония, Плиния, Цельса и других римских авторов, отражала широко распространенное мнение о христианстве как вредной для общества тайной секте, основанной на суевериях. Закрытый характер евхаристических собраний способствовал распространению мифов о том, что на этих собраниях христиане занимаются всякими «мерзостями», вплоть до каннибализма. Отказ христиан приносить жертвы богам воспринимался как «безбожие» (атеизм), а отказ от поклонения императору — как прямой вызов религиозно-общественному устройству империи.

Эпоха мученичества, закончившаяся в Римской империи в 313 году, оставила глубокий след в истории христианской Церкви.

Facebook

Twitter

Вконтакте

Одноклассники

Google+